Реферат. Жанр народной эпопеи в творчестве Ф. Абрамова. 2012

Качайте бесплатно!


В 1970-е годы продолжались начатые в период «оттепели» процессы расшатывания соцреализма как историко-литературной системы (литературного направления). Одна из показательных для этого времени тенденций - сдвиги в одном из авторитетнейших жанров соцреализма, который условно называют «народной (героической) эпопеей». Этот жанр формировался в течение 1920-х годов, его черты складывались в таких «поэмах в прозе», как «Железный поток», «Бронепоезд 14-69», наиболее явственно он обозначился в монументальном полотне Артема Веселого «Россия, кровью умытая» (1932). В литературе социалистического реализма именно этот жанр «заместил» собою роман-эпопею. В нем на высоком героическом уровне происходит полное слияние личности с народом в акте эпохального события, из недавней современности творится героическое предание. Подобного рода произведения появлялись сразу же после войны - на волне победного подъема. Это и первая редакция «Молодой гвардии» А. Фадеева и сценарий А.Довженко «Повесть пламенных лет», названный автором кинопоэмой, и «Знаменосцы» О. Гончара. Впоследствии этот жанр был дискредитирован помпезными опусами, вроде «Падения Берлина» и «Сталинградской битвы». Да и в период «оттепели» возвышенно-романтический пафос был не в чести, куда более важным представлялось аналитическое постижение «прозы жизни».
Внутреннее напряжение в жанре героической эпопеи создается далеко не идиллическим отношением между романностью и эпопейностью. Их борение глубоко содержательно - в нем отражается движение представлений о народном нравственном кодексе (а ему в эпопее принадлежит авторитет идеальной эстетической нормы) и о том, какое место в нем должны занимать человеческая самобытность, индивидуальные потребности личности.
В первых советских героико-романических эпопеях («Железный поток» А.Серафимовича, «Россия, кровью умытая» А.Веселого и др.) борение между эпопейным и романическим началами завершалось безоговорочной победой первого: в том, что личностное входило в «роевое», без остатка растворяясь в нем, виделась закономерность исторического прогресса, так эстетически благословлялось воссоединение человека со своим народом.
Федор Абрамов (1920–1983), русский писатель. Родился 29 февраля 1920 в с. Веркола Архангельской области в семье крестьянина. Во время Великой Отечественной войны 1941–1945 студентом филологического факультета Ленинградского университета ушел на фронт. После войны завершил высшее образование, стал кандидатом наук, заведующим кафедрой советской литературы в ЛГУ. С 1949 публиковал литературно-критические статьи.
В героико-романических эпопеях 1960- 1970-х годов отношение между эпопейностью и романностью носит значительно более сложный характер. В этом смысле показательна тетралогия Федора Абрамова «Братья и сестры». Первые три книги: «Братья и сестры» (1958), «Две зимы и три лета» (1968), «Пути-перепутья» (1973) - это хроники села Пекашино. Хроника села оказалась у Абрамова очень емкой жанровой формой: она органически вбирает в себя семейные хроники (семей Пряслиных, Ставровых, Клевакиных, Лобановых, Нетесовых) и естественно выходит на просторы исторической хроники, охватывающей самое трудное время в жизни всей страны - Отечественную войну и первое послевоенное пятилетие. В свою очередь, историческая хроника здесь неотрывна от быта и труда деревни, она преломлена в жизни каждой семьи, в ее горе и радостях, в ее муках и надеждах. Для каждого из героев хроник Абрамова трагические годы отечественной истории вошли в будничную повседневность. Черные извещения о гибели кормильцев, споры в правлении о распашке колхозных угодий, недетский труд подростков в лесу, любовь, ее защита и утрата, сопротивление недальновидным принципам хозяйствования на деревне - все это, по-хроникальному дробное и быстротекущее, приобретало личный характер, ибо осваивалось психологически через душевные метания героев и как бы «прозаизировалось» в их сознании.
Лишь эпический взгляд повествователя, охватывая все многообразные коллизии хроник, заставлял читателя почувствовать некий общий, высший конфликт, организующий движение жизни села Пекашино: это конфликт между тем, что отдельный пекашинец считал своим личным правом, и тем, чего требовал от него мир села. А ведь это собственно эпопейный конфликт. И подлинно эпическими героями, носителями народного эстетического идеала в хрониках Ф.Абрамова выступают только те, кто, перемогая все препоны, внутренние и внешние, все соблазны, все «отдельное», приходил к деревенскому миру, возвращался к нему, как старый Ставров, или отказывался ради него от своего теплого счастья, как Анфиса Петровна, или, не ища доли полегче, честно, как Михаил и Лизка Пряслины, с детства взваливал на себя тяжкий груз крестьянских забот.
Однако сами герои первых трех хроник Абрамова, погруженные в прозаические заботы своего времени, не видят его эпической ценности.
И вот появилась четвертая книга - «Дом» (1978). Пекашино семидесятых годов, прозаическая упорядоченность жизни, материальный достаток, новые конфликты, которые можно определить словами Виктора Розова - «испытание сытостью». Дистанция времени и новые драматические коллизии в деревне 70-х годов потребовались автору для выработки итогового взгляда на прошлое народа. Сейчас, возвращаясь памятью к суровым, изнурительным, голодным годам войны и восстановления, Михаил Пряслин да и другие пекашинцы открывают в них то состояние духовного подъема, самоотверженности, а главное - то единство всех и каждого, которое они сегодня, в наши дни, осознают как главную ценность, как идеальное, героическое состояние мира.
Обратите внимание на значение слова «Русь» в говоре пекашинцев (так они называли свое жилище и место вокруг него). В чем символизм образа дома - «хоромины» построенного пекашинским мужиком Степаном Ставровым? Как передана в романе «Братья и сестры» трагедия вдовы-солдатки Анны Пряслиной? Какой смысл вложен автором, в то прозвище, которое дали Анне односельчане («АннаEкуколка»)? Обратите внимание на раскрытие образа старшего сына Анны четырнадцатилетнего Мишки, занявшего место отца за семейным столом и на работе. Что характеризует в романе председателя колхоза Анфису Минину?
Творческий почерк Федора Абрамова позволяет решить сложнейшую проблему литературы - раскрыть диалектику коллективного и индивидуального. Пекашинцы не безликие «песчинки» общинного уклада. Общность бед, совместный труд позволяет раскрываться личным характерам героев. Массовые сцены в тетралогии умело сочетаются с раскрытием внутреннего мира пекашинцев. В первом романе приковывают к себе такие яркие образы, как угрюмая, мужеподобная Марфа, красивая и бойкая на язык Варвара, Иван Лукашин, несмотря на ранение добившийся отправки на фронт. Как показывает автор любовь Лукашина и Анфисы? Какой смысл в сцене у перевоза при отъезде Ивана Лукашина на войну? Проанализируйте эпизоды коллективного труда, соревнования. Что можно сказать о мастерстве Ф.Абрамова в массовых сценах (например, сенокоса)? Отметьте мастерство АбрамоваEпсихолога в раскрытии перелома, произошедшего у Михаила Пряслина после получения похоронки на отца. Почему именно Михаил стал главным героем всей тетралогии «Пряслины»?
Еще более сурова правда о жизни пекашинцев в последующем романе тетралогии «Две зимы и три лета». Буханка ржаного хлеба - богатство в доме Пряслиных, где ели мох, толкли в ступе сосновую «заболонь». До лета 1945 г. пекашинцы не смогли отпраздновать победу - нечего было есть. Но всем мукам мука - лесозаготовка. Для голодных баб, подростков, стариков это настоящая каторга. Уверенной рукой рисует Ф. Абрамов все напасти крестьянской жизни - сдачу налогов натурой, пустопорожние трудодни, займы. Но пекашинцы упорно работают, на покос выезжает целая пряслинская бригада (Анна и ее дети - Михаил, Лиза, Петр, Григорий). Лукашин, вернувшийся с фронта, становится председателем колхоза. Какую смысловую нагрузку несет во втором романе тетралогии сцена сватовства Егорши Ставрова к Лизе Пряслиной? Какова роль в романе кампании по подписке на займ? Как складывается судьба Михаила?
Действие романа «Пути-перепутья» (третья книга тетралогии) происходит через шесть лет после войны. Жизнь пекашинцев остается тяжелой. Особое звучание получает образ крутого «хозяина район» - секретаря райкома Подрезова. Почему арестовывают Лукашина? Как показывают себя в связи с его трагедией пекашинцы? Что высветили в душах героев кончина и похороны Степана Андреевича Ставрова? Какую роль в символике романа играет обновление дома покойного его внуком Егоршей? В чем смысл названия романа?
Завершающий роман тетралогии «Пряслины» - «Дом» - показывает надлом жизни Пекашина. Исчезло трудовое самопожертвование. В совхозе немало мужчин, много техники - а дела не идут. Пекашинцы хотят жить поEгородскому. Какой смысл автор вложил в сцену продажи дома Егоршей ПахеEрыбнадзору? Случайно ли, что дом в конце концов оказался разрубленным на две части? Как складывается противоборство Михаила с управляющим Таборским? Почему в душе Пряслина веру в земляков воскресил Виктор Нетесов? Символично ли, что Лизу придавило бревном, когда она попыталась поставить деревянного «коня» на крышу отремонтированной Петром прежней пряслинской избы? Как стал конюхом Михаил? Что свидетельствует о распаде семьи Пряслиных?
Замечательны и характеры женщин из небольших повестей Ф.Абрамова - «Деревянные кони», «Пелагея», «Алька». Таковы Василиса Мелентьевна и ее дочь Соня из «Деревянных коней» - носительницы чувства чести и совести. Совсем другую женщину - современную деревенскую девчонку Альку, стремящуюся к «красивой» городской жизни, - Федор Абрамов беспощадно клеймит. Согласны ли вы с такой оценкой? В свете современности, освещающей прошлое и оценивающей его, вся тетралогия Федора Абрамова обрела завершенный характер, стала монументальной народной эпопеей. Эта эпопея выросла из романов-хроник, сохранила их в себе, не утратив ни на миг интереса к личности, к внутренней жизни человека, сочувствия к его праву на свое, особенное «я» и сознания неизбежного драматизма отношений между личным и общим.
Прототипом Пелагеи была не одна женщина, а три. Первый росток будущей повести дала Евдокия, жившая на родине писателя. Однажды Абрамов, приехав в родную деревню, как всегда, решил полюбоваться цветущими лугами, красавицей Пинегой. Но два человека, которые попались ему на глаза, заслонили собой всё. Это была Евдокия и её муж Пётр. Какое глубокое чувство связывало этих двух людей!
"О горюшко ты моё лукавое, - жалобно запричитала женщина, едва поставив ведро на землю. - Да зачем наминать свои больные ноженьки? Разве я сама не дойду? А мужчина от волнения говорить не мог и как ребёнок малый тянулся к ней руками".
В этот вечер Абрамов принялся писать рассказ, но его не получилось.
Как-то три года спустя после встречи с Евдокией и Петром писатель оказался в одном маленьком среднерусском городке, в кабинете секретаря райкома. И вот этот секретарь, направляя инструктора в командировку в совхоз, вдруг бросает: "Да, вот ещё что. Буханку чёрного хлеба прихвати, если нетрудно". "Помню, - вспоминает Абрамов, - меня тогда очень удивила эта просьба. Разве в райцентре хлеба нет?" "Да есть, как нету. Да там пекариха больно хороша. Хлёб печёт - пальчики оближешь".
Окончательно уяснить сюжет повести и характер Пелагеи помогла история одной работницы железной дороги, рассказанная писателю на Ярославщине. Горек был итог жизни этой женщины, от которой дочь катила в город и которую навестила только тогда, когда та умерла.
Повесть "Пелагея" рассказывает нам о другой женской судьбе. Другой, но не менее тяжелой. Пелагея Амосова - пекарша, с зари до зари работающая в своей пекарне.
Это, однако, не одна ее забота: еще надо и по дому справиться, и двор прибрать, и травы накосить, и за мужем, больным успеть приглядеть. У нее постоянно душа болит за дочь свою - Альку, которая не может усидеть на месте, целыми днями и ночами пропадает на гулянках, а между тем сама еще школу не закончила... Вся жизнь Пелагеи - это сплошная вереница одинаковых дней, проходящих в непосильном труде, она не может позволить себе хоть день отдыха: вся работа держится на ней.
Однако Пелагея Амосова - железная, работающая по-амосовски, другой тип характера, нежели Василиса Милентьевна. Она пытается работать и жить на особицу, для себя. И когда Анисья приглашает ее на свой день рожденья, она решительно отказывается пойти, не пуская и Павла, а на замечание мужа о том, что надо бы уважить сестру, резко отвечает "По заслугам и почет". Всех людей Пелагея разделила на хороших и огрызков. Хорошие люди - это люди при власти, огрызки - это все те, от кого никакой пользы. С ними она могла быть резкой, но могла в нужный момент заговорить ласковым, обволакивающим и радушным голосом, против которого никто, даже сам Петр Иванович не мог устоять". Всю свою жизнь она равнялась на Петра Ивановича, бухгалтера, который был умен практическим умом, и вокруг которого собирались нужные люди.
Через него она пытается войти в сообщество с сельской "головкой" - председателем сельсовета, начальником сельпо, бухгалтером. И хитрит Пелагея, на себя наговаривая, себя роняя, их поднимая, для того, чтобы и за мужа похлопотать, и за дочь... Поэтому и собой поступилась, когда попросила в те давние послевоенные годы устроить ее на пекарню, так как знала, что это место в прямом смысле хлебное. И загребала мануфактуру - ситцы, да шелка в сундуки складывала. Она думала и даже была уверена, что тем самым обеспечивает все свое дальнейшее существование и жизнь своей семьи. Муж Павел работал с первого дня в колхозе, беззаветный труженик, пример для всех, но кто ценил его работу при жизни, кто хоть раз ему сказал спасибо? "Нет, надо правду говорить, она ни во что не ставила работу мужа... Да и как можно было во что-то ставить работу, за которую ничего не платили?"
Но муж умер, дочь сбежала с офицером в город и осталась Пелагея одна, без пекарни, без цели и без смысла в жизни. Силы постепенно оставляли ее. Работать она больше не могла, а жизнь без работы - не жизнь. Да и не могла она жить без своей пекарни. "Всю жизнь думала: каторга, жернов каменный на шее - вот что эта пекарня. А оказывается, без этой каторги, да без этого жернова ей и дышать нечем". Работу она ценила больше всего и работе отдавалась со всей страстью души. Хлебы она выпекала как экспериментатор. " Бывало, чтобы хлеб духовитее был, чего только она ни делала! Воду брала из разных колодцев, дрова смоляные, муку требовала первый сорт. А насчет помела и говорить нечего, все перепробовала, и сосну, и елку, и вереск.
Поэтому нестерпимее всего была невозможность работать. "Не умела болеть Пелагея". Не могла она примириться с тем, что не та уже стала, как раньше.
А жизнь готовит все новые и новые удары уже больной женщине: от дочери никаких вестей, пекарня, ее родная пекарня, запущена, в магазине ее обманули, подсунули давно вышедшие из моды плюшевики. Поздно пришло прозрение к Пелагее. "Она думала. Думала об этих злополучных жакетах, которые не могла достать три года, думала об отрезах… Думала о прожитой жизни. Господи, на что ушла ее жизнь?" Но разве виновата была Пелагея, что после войны был только один товар, на который можно было достать хлеба - это тряпки. Потому что люди в те годы обносились донельзя. Вот годами и загребала она эти тряпки, обеспечивая сытную жизнь для себя, для мужа, для дочери. С каждым новым ударом Пелагея понимает, что отстала она от жизни. "Да как тут жить дальше?" - ищет она ответа и не находит его.
Однако последним и страшным ударом, который сокрушил ее окончательно, был вид запущенной и грязной пекарни, после посещения которой она жить уже не могла. Так и умерла Пелагея, не увидев новой цели в жизни, так и не поняв, как же можно жить, когда работать уже не можешь и силы оставляют тебя.
Разрушение и деградация русской деревни явственно прослеживаются на страницах повести: "… у Аграфениного дома совсем непотребное творилось: ребятишечки сопленосые в пьяных играли. Друг за дружку руками держатся, головенками мотают, что-то верещат - не то матюкаются, не то песни поют. Совсем как папы и мамы".
Примечательно, что образ Пелагеи неоднозначен. С одной стороны возникает чувство глубокого уважения к этой женщине за ее трудолюбие, за ее потребность в труде… И в то же время невозможно не отметить, что страсть героини к вещам, ее деление людей на нужных и ненужных, отталкивают читателя. Эта двойственность проявляется и в речи. Она насыщена пословицами и поговорками, но все они какие-то "убогие": Петр Ивановмич не колокол, а пустая бочка; ина березка и с ободранной корой красавица, а ина и в девичестве суха жердина. И даже не обидные она произносит с какой-то "подковыркой": словом начнет играть - заслушаешься; каждому по силам пряжа; ногами перебирает и солнце в боку несет.
Обращает на себя внимание и двоякое имя героини. На страницах повести автор называет ее Пелагея, в некоторых эпизодах Паладья. Согласно словарю русских личных имен под ред. Н.А. Петровского, Паладья и Пелагея - это два разных имени. Пелагея от греческого pelagios - морской, а Паладья от имени греческой богини плодородия, покровительницы труда Афины Паллады.
Но в народной памяти Пелагея останется жить как самозабвенная труженица. Выбитую ею тропинку, по которой она многие годы ходила на свою пекарню, на "свою каторгу", люди сделали символом славы: окрестили Паладьиной межой.
Примечательно, что эпопейный, оценочно-завершающий взгляд на прошлое принадлежит в тетралогии Абрамова не условному повествователю, не всезнающему сказителю, а самим героям, великим и грешным, мудрым и простодушным, земным сыновьям своего народа. Они сами, опираясь на свой жизненный опыт, превращают свое недавнее прошлое в «предание», они сами определяют «начала» и «вершины» национальной истории, то есть сами творят то, что М.М.Бахтин называл «миром эпопеи».
Так через взаимодействие романного и эпопейного принципов в тетралогии Ф.Абрамова открывается сам народ как сложное, противоречивое событие личностей. И высшей силой, преодолевающей все внутренние противоречия и обеспечивающей единство народа, становится то эпопейное самосознание, то твердое представление о героических «вершинах», которое вырабатывает современный человек из народа в качестве своих личных нравственных и философских ориентиров. В активно протекавшем в 1970-е годы взаимодействии между эпическим романом и традицией героического эпоса с особой отчетливостью отразился динамический и противоречивый процесс художественного постижения отношений между личностью и народом, человеком, обществом и историей. Эпический роман традиционно рассматривает личное в свете общего, судьбу человека в свете исторических обстоятельств. Но никогда прежде в эпическом романе не раскрывалась с такой силой исторически созидательная роль самосознания личности и самосознания народа.
Рассматривая идейное содержание, мы выходим на вопрос о роли поучительности прозы Ф.А. Абрамова. Так, Михей и Иринья, Олена Даниловна – герои рассказов Ф.Абрамова; не морализаторствуют, но вся их жизнь, всё содержание этой долгой и многотрудной жизни, каждый поступок – это наставление к добру. Наставление и их близким, и всем, кто встречался с ними на жизненном пути, и, конечно, читателям, в том числе и тем грядущим поколениям читателей, которым ещё предстоит усвоить эти бескорыстные уроки добра. Такие уроки проявляются в благородных поступках главных героев, они совершают своего рода подвиги «малых дел». Так, в рассказе Ф.А. Абрамова «Бревенчатые мавзолеи», показан труд простого сельского учителя, который вместе со школьниками установил на углах домов небольшие красные звездочки, вырезанные из жести, в память о погибших на войне. Подводя итог, подчеркнем, что созвучие малой прозы Ф.А Абрамова базируется на трех аспектах:
•    природа,
•    труд,
•    нравственность.
Эти аспекты вытекают из выявленных нами проблем: бездушное, наплевательское, отношение к неживой и живой природе; лень и нежелание трудиться, бездуховность, неуважение к человеку. Таким образом, нравственные ценности: добро, любовь, человечность (гуманизм), ответственность, активность, будучи востребованными в середине ХХ века, как никогда приобретают особую актуальность в наши дни. И это «неожиданное созвучие» прозы Ф.А. Абрамова должно, сливаясь воедино, не просто звучать, а будоражить, бить тревожный набат, для того чтобы эти ценности стали для каждого человека, по образному выражению В.А. Сухомлинского, «азбукой моральной культуры».
Поиск эпопейного события, то есть гармонии между человеком и миром, определил динамику внутреннего развития и преемственности различных форм эпического романа в 1960 - 1970-е годы. Герой эпоса 1970-х - это человек, осознавший объективную ценность личностного начала. Он вступает в народ не как слуга, а как равнодостойная со всем народом величина. Он не приемлет никаких компромиссов, которые ущемляли бы его потребность в свободном развитии.

 
Список использованной литературы

1.    Громова М.И. Современная русская драматургия. - М., 1999.
2.    Иванова Н.Б. Точка зрения: О прозе последних лет. - М., 1988.
3.    История русской литературы XX века (20 - 90-е годы): Основные имена / Отв. ред. С. И. Кормилов. - М., 1998.
4.    Крутикова-Абрамова Л.В. Жива Россия. Федор Абрамов: его книги, прозрения и предостережения. – СПб., 2003.
5.    Лейдерман Н.Л. и Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950- 1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. - Т. 2: 1968-1990. - М.: Издательский центр «Академия», 2003.
6.    Русская литература XX века: В 2 т. - Т. 2 (1940- 1990-е) / Под ред. Л.П.Кременцов. - М., 2002.
7.    Русская проза конца XX века / Сост. и вступ. статья С. И.Тиминой. - М., 2002.
8.    Русские писатели 20 века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М., 2000.