Реферат. Ольга Славникова. 2012

Качайте бесплатно!


Представляя современную литературу, вначале следует определить временные рамки данного понятия. Если спросить о его границах читателя, критика, литературоведа, то получим самые противоречивые ответы. Одни отнесут современный период к послевоенным десятилетиям, другие к тому, что происходит на наших глазах, но эти высказывания объединяет общее чувство: ощущение перемен. В первом случае их связывают с оттепелью, поворотом от догматической литературы к динамической, наполненной разнообразными событиями и характерами, во втором речь идет о тех произведениях, которые создаются буквально на глазах, вызывая споры суждений и оценок.
Во всяком случае ясно одно: нужны критерии определения понятия «современный». Выделим его по опорным историческим и общественным датам. Подобный принцип периодизации культурных явлений объясняется тем, что в течение длительного времени существовала практика выделения отдельных этапов развития отечественной культуры в зависимости от определенных социальных реалий.
Своеобразными точками отсчета считаются 1985 и 1991 годы. Первая дата обозначила начало «периода перестройки», вторая связана с образованием нового государства в 1991 г., формально обозначив рождение нового политического, культурного и исторического сообщества, дав стимул к формированию качественно иного сознания, определившего последующее развитие литературы.
На развитие же культуры в большей степени повлияло подписание в июне 1990 г. М. Горбачевым «Закона о печати», отменившего в стране цензуру и косвенно способствовавшего усилению издательской деятельности. В результате был опубликован целый ряд произведений, созданных как в метрополии, так и в диаспоре, но своевременно не вошедших в читательское сознание. Их называют «возвращенной литературой», «запрещенной литературой», «литературой письменного стола», включая и тексты, не выходившие по цензурным соображениям, поскольку они относились к литературе модерна или авангарда и были созданы в начале XX века.
Период конца XX века определился как переходный, но конкретные обозначения его начала и конца оказались разными. В «Теории литературы», подготовленной коллективом ИМЛИ им. А.М. Горького (Т. IV. М., 2001), отмечается, что середина 1980-х–1990-е годы представляют собой целостный этап, для которого характерно «начало плюралистического развития отечественного искусства». Основанием для его выделения является и изменение функций литературы: из дидактической и назидательной она становится рассказывающей, повествующей о конкретных проблемах и откровенно развлекающей читателя.
Если раньше фиксировалась непосредственная реакция автора на советскую действительность с ее несомненными достижениями, то, начиная с середины 80-х, наблюдается максимальное приближение к той жизни, которая интересна читателю: успехи соседа в бизнесе, выход замуж дурнушки за светского льва, получение богатства от неизвестного родственника, проживавшего в Америке. Достаточно вспомнить быстрый и однозначный успех Д. Донцовой или распространение многочисленных женских романов, похожих на истории, печатаемые в глянцевых журналах. Развивались и такие образования, как триллер, трэш, ужастики, ретродетектив, фьюжн.
В первую очередь перемены коснулись проблематики и типа героя. Возможность говорить о табуированных философских, религиозных и политических проблемах, запретных и маргинальных темах – армейской дедовщине, лагерной зоне, репрессиях, нищенстве, наркомании, абортах, педофилии – привела к появлению новых персонажей.
Авторы стали фиксировать конкретную повседневную реальность, причем не только в ее положительных, но и отрицательных проявлениях, так что критики заговорили о резко негативном настрое отдельных текстов. Такая обыденная проза показалась даже отчасти наивной и несложной. Но вместе с тем она продемонстрировала изменение мышления, зарождение иного сознания, потребовавших не только смены тем, героев, но и поиска новых языковых средств.
Тогда же вместо явно положительного, передового строителя социализма появился иной герой, лишенный какой-либо «заданности» и даже явно сниженный. Скажем, в произведениях С. Каледина появился кладбищенский сторож, у Т. Толстой – старики и дети, у М. Кураева, Е. Попова, Л. Петрушевской – простые обыватели. Критика заговорила о новом реализме, откровенном использовании авторами элементов натурализма. Пытаясь вписать их в традиционную парадигму, критики ввели понятие «маргинального героя».
На самом же деле на смену конкретному и правдивому изображению действительности в определенных исторических обстоятельствах (как полагалось писать в соответствии с Уставом советских писателей), пришли элементы иных стилевых систем, например, от постмодернизма приходит интертекстуальность, многостильность, игровые отношения между автором и героем, открытость текста для интерпретаций и вариантов. И все эти свойства используются в тексте, посвященном изображению конкретной реальности (произведения Д. Рубиной и Л. Улицкой). Во многом сказалось восстановление традиции, возвращение столь разных в стилевом отношении авторов, как А. Белый, Б. Зайцев, Б. Пильняк, А. Ремизов.
Тем самым социалистический реализм как ведущий принцип литературы фактически отменялся, а период с 1917 по 1991 гг. объявлялся временем господства коммунистической формации и соответствующих идеологических установок.
В 1989 г. Вик. Ерофеев заявил о разрушении парадигмы социалистического реализма. Развернувшаяся вокруг статьи полемика позволила ввести термины «другая литература», «новый реализм», постреализм. Наиболее продолжительные дискуссии связаны с бытованием постмодернизма. Очевидно следующее: в литературе наблюдаются разнообразные стилевые, жанровые и языковые поиски.
Внешне литература стала более жесткой, натуралистической. В течение ряда лет ее неформальным лидером оставался В. Сорокин, в формате соц-арта деэстетизировавший действительность. Сегодня он не является единственным автором, пишущим в откровенно эпатажной манере (назовем также эротические тексты Вик. Ерофеева, военные повести и романы О. Павлова, автобиографический текст Р.Д. Гонсалеса Гальего, рассказывающего о жизни ребенка-инвалида в детском доме).
Казалось, перед литературным сообществом открываются широкие возможности для творческого поиска. Но пройдет еще некоторое время, прежде чем литература научится быть разнообразной. Поэтому период с 1985 г. по начало XXI века и называется переходным.
Как часто бывает в истории культуры, новый период развития русской литературы начинается не непосредственно с начала века, а примерно с 2002 г. и завершается в 2008 г. Подобное выделение обусловлено как литературными, так и внелитературными факторами: закончился творческий путь отдельных художников (Д. Балашова, Ю. Давыдова – в 2002, Ч. Айтматова, А. Приставкина, А. Солженицына – в 2008). С каждым из них связано свое направление в литературе: развитие исторического романа, лирической, автобиографической и философской повести, документального повествования нового времени.
Входит плеяда молодых интересных писателей и критиков – З. Прилепин, Р. Сенчин, С. Шаргунов. Причем само понятие «молодой» смещается и в ряде случаев означает «начинающий», т. е. возрастные критерии оказываются относительными, хотя иногда и принимаются во внимание.
2008 г. становится и годом подведения итогов, происходит публикация ранних произведений тех авторов, основные тексты которых вышли в «переходный период», позволив представить эволюцию их творчества: сборник рассказов и повестей В. Сорокина «Заплыв», однотомник пьес Л. Улицкой «Русское варенье и другое», «Старые повести о любви» Д. Рубиной. Одни тексты не публиковались, другие выходили давно, в малотиражных и провинциальных изданиях. Следовательно, к массовому читателю они пришли именно в XXI веке.
Читательское мнение о современном литературном процессе формируется сегодня под влиянием не только эстетических, но и коммерческих факторов. И здесь не последнюю роль играет издательская политика. Книга стала ходовым товаром, отсюда и слоганы: «Спешите заработать на бестселлере!», «Книги в моде», «Читать модно».
Если издатель понимает, что спрос на классические детективы падает, их заменяют другой разновидностью, например, ретродетективами. В 2008 г. доминировал проект Б. Акунина «Квест», где представили сначала компьютерную игру в стиле ретро, потом вышла книга, построенная на традиционном приключенческом сюжете. Правда, вместо глав помещены уровни, к каждому прилагается свой код, чтобы перейти нужно решить всевозможные тесты и логические загадки, подобранные автором. Напряженно выстраиваемый сюжет, особенности повествования, необычные характеры привлекают читателя.
Тем не менее коммерческий фактор превращает публикации в литературное шоу, где на равных сосуществуют не только сам текст, но и внетекстовые факторы: биография автора, его имидж, способ подачи текста, обстоятельства создания. В Приложении приведены соответствующие примеры.
Рассуждая о подобной ситуации, А. Волос образно отметил: «Шум – вот что держит на плаву книготорговлю»; «…Дарованная нам свобода книгопечатания не является залогом того, что книжные магазины будут завалены гениальными романами, рассказами и стихотворениями».
Издательская политика сводится к тому, что литература становится такой же брендовой, как и остальные виды искусства. На экране, в рекламных листовках, в мобильном телефоне начинают мелькать буквально несколько имен. Скажем, продержавшийся несколько недель в 2007 г. на высших местах в рейтинге «Книжного обозрения» со своей книгой «Метро 2033» Дм. Глуховский привлекается журналом «Newsweek» для оценки спектакля в разделе «Кто куда». Писатель-фантаст, как обозначено в подписи под фотографией, высказывает свое отношение к Г. Маркесу, показавшему ему, «какие невероятные вещи, оказывается, можно делать с языком». Высоко оценивается спектакль «Как жаль»: «Фоменко – мастер».
Даже рецензии публикуют на одни и те же книги. Повторение приводит к стагнации, новые имена практически не появляются, поскольку они не приносят желаемой прибыли, на них, напротив, нужно тратить определенные рекламные средства. Издатели откровенно пользуются достижениями других промоутеров, такую функцию в современной ситуации выполняют литературные премии, о чем мы поговорим в специальной главе «Премиальный процесс».
Отсюда и замечание автора комментария к рейтингу «Бестселлер», публикуемому в виде таблиц с расстановкой десяти лучших произведений за неделю в «Книжном обозрении», Л. Шибановой: «Про прошествии недели Сергей Лукьяненко оказался выбит из тройки лидеров никем иным, как Дмитрием Брусникиным, чья новая книжка, едва появившись в рейтинге бестселлеров, сразу оказалась на втором месте. Этому событию предшествовала заметная рекламная кампания, результатом которой и стало его попадание в топ 10 художественных книг в переплете».
Повторение обуславливает несколько факторов. На основе оригиналов выпускают клонов, литературных двойников, первоначально они задумывались как пародия на источник (серии романов о Порри Гаттере А. Жвалевского и И. Мытько; Тане Гроттер Дм. Емца). Об успешности проектов говорит и творческая деятельность самих авторов, свою версию женских романов А. Жвалевский представил вместе с Е. Пастернак (М+Ж). Игра с именем автора или героя приводит к появлению не только общих псевдонимов (Г. Олди), но и использованию имен классиков (С. Обломов).
Своеобразной поддержкой становится общее сериальное оформление. Оно позволяет печатать в одном формате Оксану Робски и Оксану НеРобкую, порождать ассоциативные линии – выпуск серии «Красная линия» в Центрполиграфе. Придумываются клички и прозвища, иногда они переходят из сайтовой литературы – Марта Кетро, Лена Ленина.
Рассмотрим следующую форму – издательский проект, когда разрабатывается коммерчески выигрышная концепция, а затем под нее подбираются авторы. Одними из самых успешных проектов такого рода стали серии «Жизнь замечательных людей» и «Повседневная жизнь», уходящие корнями еще в XIX век. В рамках ЖЗЛ оказалось возможным размещать книги самых разных жанров – от биографических очерков до романов. Отличительной чертой, своеобразной «визитной карточкой» серии стало не только общее оформление и внутренняя структура, но и наличие во всех изданиях подробных примечаний и серьезной библиографической базы, иногда даже повышающих общий популярный уровень исходной книги.
Серия «Повседневная жизнь» отличается несколько иным подходом – общим оформлением, под которым объединены достаточно различные издания – от серьезных аналитических трудов до научно-популярных. Общность серии подчеркивается оригинальным оформлением и тщательно подобранным иллюстративным рядом, а также целью – познакомить читателя с неизвестными страницами прошлого.
Издатели 90-х годов не могли пройти мимо такого опыта, но трансформировали его, предложив читателю несколько серий фантастической прозы и фэнтези («Змей Горыныч»). Затем этот опыт распространился и на другие жанры. Назовем популярную серию «Иронический детектив», выходящую в издательстве «Фантом-пресс». Первоначально ее составляли книги И. Хмелевской, затем к ним добавились сочинения других авторов, написанные в совершенно иной тональности, но подогнанные под общий формат стараниями редакторов.
Данный процесс симптоматичен, ибо издатель, выносящий книгу на рынок и поддерживающий спрос на нее, хочет получить текст, максимально приспособленный к требованиям рынка.
Укрепились литературные премии как критерий отбора текстов. Создается впечатление, что последовательно проводится принцип «Прочитаем вместе». Так «Большая книга» в 2008 г. на своем сайте разместила тексты авторов, вошедших в длинный список. Поддерживают интерес и постоянные публикации материалов о будущих призерах в «Литературной газете» и «Книжном обозрении», в специальных рубриках. Раньше, когда С. Гандлевский так позиционировал «Русский Букер» в «Итогах», это считалось некоторым вызовом.
Поскольку система распространения не отлажена, то задачу приобщения провинциального читателя к новинкам выполняют поездки лауреатов и выступления. Такую же функцию имеют обсуждения итогов премиального года в специальных журналах (например, в «Вопросах литературы»), публикации материалов премий в сборниках (к пятнадцатой годовщине премии имени А. Белого выпустили специальный однотомник).
Активно влияет на литературный процесс критика. Помимо традиционных литературно-художественных и публицистических журналов, рецензии стали выходить в профессиональных и глянцевых изданиях, «выставляться» в сети.
На читателя обрушивается поток разнообразной информации, вводимой не только через текстовый формат (публикации в различных СМИ: рецензии, интервью, анонсы), но и через Интернет, рекламу в метрополитене, телевизионные рекламные ролики, ТВ-передачи. Косвенной рекламой становится появление автора книги на журнальных обложках.
Все отмеченные факторы следует считать презентационными, способствующими выделению автора из общего литературного потока. Сегодня распространен тираж в 5000 экземпляров. Но начинающий автор редко издается тиражом более 1500 экземпляров, что делает его практически незамеченным на рынке, или «широко известным в узких кругах».
Ольга Славникова родилась 23 октября 1957 года в Свердловске (сейчас Екатеринбург) в семье инженеров-оборонщиков. В детстве проявляла выдающиеся способности к математике, побеждала на олимпиадах краевого и республиканского уровня, но под влиянием преподавательницы русского языка и литературы, которая заведовала школьным кружком любителей художественного слова, в 1976 году поступила на факультет журналистики Уральского государственного университета. В 1981 году окончила его. После этого некоторое время работала в книгоиздательской сфере, в редакции журнала «Урал», затем и сама стала писать, по собственным словам, «оттого, что заняться больше было нечем, а свободного времени оставалась прорва». Публикации начального периода творчества - в малотиражных сборниках молодых авторов, которые сама Славникова с едкой издевкой называет «братскими могилами».
С 2003 года писательница с мужем живёт в Москве, у неё трое детей и двое внуков.
Славникова официально занимает пост координатора прозаического направления литературной премии «Дебют». В интервью неоднократно подчеркивала, что основной источник её финансового благополучия находится отнюдь не в литературной сфере[1].
Дебютная повесть Славниковой «Первокурсница» была принята в печать в 1988 году после значительных правок, затронувших более половины объема первоначальной версии. Спустя два года Славникова добилась постановки в темплан издательства, в котором она в то время работала, своего первого авторского сборника, но после развала СССР редакция отдала предпочтение выпуску серии французских любовных романов, а книга Славниковой так и не была отправлена в печать по причине её якобы «маловысокохудожественности». Писательница пережила глубокий душевный кризис и, решив прервать литературную деятельность, занялась мелкооптовой торговлей книгами, впрочем, без особого успеха[1]. Впоследствии многие соратники Славниковой по этому бизнесу были выведены ею в качестве персонажей романа «Один в зеркале».
Примерно в 1995 году Славникова вернулась к активному творчеству.
В 1997 году Славникова публикует свой первый крупный роман «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», который вошел в шорт-лист «Русского Букера» и заставил всю литературную общественность России говорить о писательнице как о достойном продолжателе традиций «магического реализма». В 1999 году роман Славниковой «Один в зеркале» получил премию журнала «Новый мир». Сама писательница считает эту книгу своей любимой и самой недооцененной изо всех. При ее создании Славникова моделировала быт и стиль мышления гениального математика, специалиста в области фрактальной геометрии, на основе собственного опыта занятий этой наукой в молодые годы. Однако в дальнейшем за фактическую достоверность прописанных ею образов, по словам Славниковой, ответственность несет в основном муж.
Третья книга Славниковой «Бессмертный» (2001) впоследствии послужила причиной громкого скандала, связанного с обвинениями, выдвинутыми писательницей в адрес создателей немецкого фильма «Гуд бай, Ленин!». Славникова утверждала, что сценаристы фильма беззастенчиво использовали сюжет её книги в качестве первоосновы для фильма[2].
Славникова к тому времени уже выделилась из круга екатеринбургской литературной тусовки, обрела всероссийскую известность и начала задумываться о переезде в Москву. Эту идею она претворила в жизнь приблизительно в 2003 году. Обосновавшись в столице, Славникова приступила к работе над новым очень большим романом, рабочим названием которого было «Период». Публикация романа неоднократно анонсировалась журналом «Новый мир» и издательством «Вагриус», однако сроки постоянно переносились по настоянию Славниковой. Фрагменты книги публиковались в журнальном варианте как самостоятельные новеллы (например, «Корундовая каторга», «Кооператив „Купол“»). В окончательной редакции Славникова усилила антиутопические и фантастические тенденции и дала роману перекликающееся с творениями Оруэлла и Доренко название «2017».
Роман был опубликован в конце 2005 года. В декабре 2006 года роман был удостоен премии «Русский Букер» как по версии профессиональных литераторов, так и по результатам студенческого голосования, что является прецедентом в истории присуждения этой награды. В 2010 году появился английский перевод романа, доброжелательно встреченный критиками.
В 2007 году увидел свет сборник «Вальс с чудовищем», составленный из ранних и поздних работ Славниковой, включая вышеупомянутый роман «Один в зеркале» и рассказы. В 2008 году Славникова по заказу журнала «Саквояж. Спальный вагон», распространяющегося ограниченным тиражом в поездах дальнего следования, написала несколько рассказов на железнодорожную тематику, позднее переработанных в сборник «Любовь в седьмом вагоне». Он получил неоднозначную прессу, некоторые критики (Лев Данилкин) утверждали, что это худшее произведение писательницы за много лет. Роман Ольги Славниковой «2017» - событие. И не только на мертвом фоне, что обеспечила ему крупногабаритная проза текущего года.
Планировался роман, который могли бы счесть «своим» все, все, все. Потребители крутых боевиков, смахивающие на их персонажей; продвинутые клерки-менеджеры; ценители оппозиционно-метафизической фантастики; гурманы-постмодернисты, юнцы, грезящие баррикадами (и/или социальной справедливостью); те, кто тоскует по «нормальным» историям «про жизнь и людей», и те, кто зависли меж астралом и Интернетом; привыкшие читать только переводы и отвыкшие читать вовсе. Слабо веря в возможность сотворения такой книги, я, однако, убежден: из наших писателей на ее автора больше всех похожа Славникова. У нее есть темперамент борца и непоказное сострадание к тем, кого жизнь швырнула на дно, опыт незаурядного психолога и азарт рассказчика затейливых историй, любовь к вымыслам и вдумчивый интерес к быту, умение фиксировать приметы времени и выявлять (создавать) их символический план, склонность к «набоковскому» письму и жажда быть услышанной, почтение к традиции и тяга к новизне (иногда не шибко новой). Все это есть и в романе «2017».
В новом романе Ольги Славниковой «2017» действие происходит на Урале, и мир горных духов, некогда описанный Бажовым, не оставляет героев, будь то охотники за самоцветами, что каждое лето отправляются в свой тайный поход, или их подруги, в которых угадывается образ Хозяйки Медной горы. Сколько было исхожено по «лесным дорогам, представлявшими собой сырую крутизну с кадыками валунов», где вокруг по склонам гор стоят «красные, как палки копченой колбасы, рифейские сосны». А описания гор: «Картинность рифейских гор кажется умышленной. Горизонтали серых, с лишайниковой позеленью валунов, умягченных скользкими подушками рыжей хвои, перебиваются вертикалями сосен, соединенных в тесные группы и, как в пейзаже, избегающих простоватой честности; вместе это как бы построено по законам классической оперной сцены, с ее громоздкими декорациями и лицом к партеру расставленными хористами». Там еще про горные реки, про небо, про озера…. Но каков язык! Только так и можно описывать уральскую природу! Необычный, очень образный и точный язык.
Присутствуют и активно участвуют в действии традиционные бажовские персонажи – горные духи, Великий Полоз, Каменная Девка, она же Хозяйка Горы. Причем у Славниковой она является хитникам (незаконным старателям) не в виде сказочной девы в длинном сарафане с кокошником, а в виде земной и горячо любимой женщины в соответствии со вкусом жертвы. Может быть милой и домашней или загадочной и ускользающей, но всегда опасной. Главный герой – историк Крылов работает в камнерезной мастерской. С детства он полюбил камни, ценя в них больше всего прозрачность, «особую глубокую стихию, подобную стихиям водной и небесной». Знал наизусть имена мировых алмазов, и они звучали для него как музыка. В студенческие годы он овладел ремеслом огранки и шлифовки камней и примкнул к закрытому клану хитников с легкой руки своего преподавателя - профессора Анфилогова. Так для него открылась вторая реальность – опасная, но такая настоящая жизнь охотников за камнями. Реальностей в романе несколько. Они вырастают одна из другой, наслаиваются, соприкасаясь и отталкиваясь. Каждый из главных героев живет в каком-то своем мире, оберегая его от посторонних глаз. Тамара, бывшая жена Крылова, создала серьезный похоронный бизнес. Она в своем ритуальном агентстве делала из похорон такие спектакли, подводя под это дело нехилую философию, что поражаешься ее размаху и изобретательности! Богатая и успешная, тем не менее, не была счастлива и Крылову иногда казалось, что «Тамара ловит на него, как на живца, проявления жизни – собственно жизнь, которая ускользает от этой радикально омоложенной женщины, имеющей все, но соединенной с этим «всем» единственно правом собственности...Между Тамарой и реальностью образовался тонкий слой пустоты, одевавший ее, будто прекрасное платье».
Но, тем не менее, она всегда помогала Крылову. Тамара считалась с его ненавистью к обыденности и понимала, что «присущее Крылову чувство камня делает его представителем сил, подспудно управляющих самоцветной Рифейской землей». Никогда не пыталась приобщить к бизнесу. Тамара очень умна. Мне она даже понравилась…
Другая реальность связана с Таней (или Екатериной?), которая будто воплотившаяся в образе идеальной женщины Хозяйка Горы. «Неправда, будто Хозяйке Горы нужно от человека только камнерезное мастерство. В действительности ей, как всякой женщине нужна любовь – но только настоящая, того особенного и подлинного состава, формула которого еще не получена». Именно такую любовь и рисует Славникова. Скрываясь ото всех, бродя по городу, они как бы исчезали для всех, существуя только друг для друга в своем мире. В конце романа эта женщина – призрак окончательно исчезает в Зазеркалье.
Название романа –«2017» - наводит на мысль об антиутопии. Россия в недалеком уже будущем. Не знаю, можно ли его в полной мере назвать так, но отдельные элементы, точно, есть. Разные герои, каждый на свой лад повторяют мысль, что жизнь стала какой-то ненастоящей. Сначала произошла как бы консервация жизни. Все политики представляли собой арт-проекты и были похожи один на другого, показывать настоящее страдание стало неприличным, а помощь ближнему стала бессмысленной. Потом образовалась культура копии, при отсутствии подлинника. «Театрализация жизни…обилие блескучих шоу, при отсутствии толковых новостей, бесконечные конкурсы красоты, без самой красоты. Мы есть то, на что мы похожи. Разве так трудно сделать вид, что ты благополучен и здоров? Гораздо легче, чем действительно заработать деньги и действительно выздороветь». Что - то мне это очень напоминает… Неужели первые звонки апокалипсиса? Возникают параллели с Замятиным «Мы». Там герой тоже приходит к пониманию, что существует в искусственно созданном мире, где все должны быть счастливы. Можно провести и другие аналогии. Как и у героя Замятина, У Крылова две женщины: одна земная, но принадлежащая к ненавистному фальшивому миру, другая – будто из другого измерения, манящая за собой прочь от обыденности и надо сделать выбор. Ближе к концу романа вообще разыгрывается мистерия в масштабах всей страны. Становится очевидной призрачная реальность прошлого. Готовится празднование 100-летия октябрьской революции. Везде проходят митинги и демонстрации, костюмированные шествия в костюмах белогвардейцев и красноармейцев, организованные военно-историческими клубами. Эти атрибуты, как оказалось, обладают огромной подлинной энергетикой и вызвали немотивированную агрессию со стрельбой и многочисленными жертвами. Так началась «ряженая революция». Из искры возгорелось пламя, способное спалить этот бездушный, фальшивый мир.
Список литературы

1.Колядич Т.М., Капица Ф.С. Русская проза XXI века в критике. Рефлексия, оценки, методика описания.М. 2009.
2.Светлана Шишкова. Гора, уменьшенная до размеров мыши. О романе О.Славниковой"2017"// http://www.shishkova-shipunova.ru/category.php?id=140
3.Славникова Ольга.2017. Издательство: М.: Вагриус, 2007, 544 с.
4.Рахаева Ю. Беседа с Ольгой Славниковой // «Дружба народов». - 2009. - № 6. - 05.01.2010.
5. Павел Басинский. Путь и шествие. О новинках русской прозы XXI века // "Российская газета" - Неделя №5398 (22).