Реферат. Поэтика трагикомедии в драматургии Вампилова на материале пьесы Старший сын. 2012

Качайте бесплатно!


1. Источники поэтики
Автор четырех больших пьес и трех одноактных (считая ученическую «Дом окнами в поле»), трагически погибший в возрасте 35 лет, не увидевший ни одной из своих пьес на московской сцене, издавший при жизни лишь небольшой сборник рассказов (1961) — Вампилов (1937—1972) тем не менее произвел революцию не только в современной русской драматургии, но и в русском театре, разделив их историю на до- и послевампиловскую. Целое литературное/театральное поколение (Л.Петрушевская, В.Славкин, А.Казанцев, Л.Разумовская, А.Соколова, В.Арро, А. Галин) взошло на волне вампиловского успеха, их пьесы были названы в критике 1980-х «поствампиловской драматургией» — и действительно их драматургический метод непосредственно вырастает из художественных открытий, совершенных Вампиловым.
Источники театра Вампилова не только разнообразны, но и противоречивы. Во-первых, это мелодрама 1960-х (Розов, Арбузов, Володин). Хотя очевидно, что Вампилов иронически, а подчас саркастически обнажает мелодраматические ходы, а главное, переигрывает заново коллизию молодого героя, самоуверенного, но симпатичного супермена, входящего в жизнь и надеющегося ее обустроить заново, Вампилов начинает там, где закончили его предшественники, — в точке поражения молодого героя, убеждающегося в тщетности романтических упований. Обращение — порой откровенно полемическое — к традиции мелодрамы «шестидесятников» связано прежде с переосмыслением роли своего поколения. В драматургии Вампилова «звездные мальчики» 1960-х впервые предстают как цинично обманутое поколение или, в духе Хемингуэя, как «потерянное поколение». При этом сохраняется характерная для «оттепельнои» традиции позиция писателя как голоса поколения, выговаривающего именно то, что на душе у каждого ровесника. Так, по поводу «Утиной охоты», самой горькой из своих пьес, Вампилов восклицал: «Пьесу осудили люди устаревшие, не понимающие и не знающие молодежь. А мы — такие вот! Это я, понимаете?! Зарубежные писатели писали о "потерянном поколении". А разве в нас не произошло потерь?».
Во-вторых, Вампилов несомненно испытал глубокое влияние европейского театра экзистенциализма — как непосредственно благодаря переведенным и популярным в 1960-е годы пьесам Сартра и Камю, так и опосредованно — через пробивавшиеся на полузакрытые показы фильмы Феллини, Антониони, Пазолини, Годара. С экзистенциалистской драмой Вампилова сближает отношение к драматургическому действию как к парадоксальному эксперименту, нацеленному на проверку всех возможных ответов на главный вопрос его творчества: что есть свобода? может ли личность добиться свободы от мерзкого социального окружения? как стать свободным? какова цена свободы? Характерно и то, как часто Вампилов создает в своих пьесах «пороговую ситуацию»: почти всерьез стреляются на дуэли бывшие приятели в «Прощании в июне»; почти умирает Калошин в «Случае с метранпажем»; после похорон матери, которую не видел пять лет, возвращается агроном Хомутов в «Двадцати минутах с ангелом» (а его партнеры, экспедиторы Угаров и Анчугин, поставлены на «порог» муками похмельного пробуждения без копейки в карманах); получив поутру (опять-таки с похмелья) венок с надписью «Незабвенному Виктору Александровичу от безутешных друзей», перебирает свою жизнь Зилов и в конечном счете тянется к винтовке, чтоб выстрелить себе в рот; в упор, с разрешения Шаманова, стреляет в него Пашка («Прошлым летом в Чулимске»). В соответствии с постулатами экзистенциализма именно на «пороге» выявляется подлинная цена и значение свободы.
Наконец, в-третьих, Вампилов очень чуток к смеховой стихии современного ему городского фольклора — к анекдоту, в первую очередь («Провинциальные анекдоты»), но не только. Так, скажем, в сюжете «Старшего сына» слышатся комические отголоски не только классической мелодрамы («Без вины виноватые»), но и включенной в текст пьесы «запевки»: «Эх, да в Черемхове на вокзале/ Двух подкидышей нашли./ Одному лет восемнадцать,/ А другому — двадцать три!». Именно в анекдотических сюжетах Вампилов нашел демократический эквивалент абсурдизма — драматургического течения, также дошедшего до советского читателя в 1960-е годы (публикации Ионеско и Беккета в «Иностранной литературе»), но воспринимавшегося зачастую как элитарный излом модернизма.
Автопортрет «потерянного поколения», экзистенциальные вопросы, действие как эксперимент, атмосфера всеобщего комически-абсурдного лицедейства — комбинация всех этих и многих иных элементов оформилась в специфическом жанре вампиловской трагикомедии. Каковы отличительные черты этого жанра?
Полупародийный мелодраматизм. Вампилов подчеркнуто утрирует черты мелодрамы: его герои либо сознательно моделируют свои собственные житейские ситуации по мелодраматическим моделям, либо с ощутимой иронией оглядываются на них (дуэль в «Прощании в июне», «подкидыш» в «Старшем сыне», ангел-благодетель в «Двадцати минутах с ангелом», злодей-соблазнитель и его жертвы в «Утиной охоте», святая блудница в «Прошлым летом в Чулимске»). В то же время Вампилов усиливает традиционную для мелодрамы роль случайности, придавая ей особое философско-психологическое значение. Случайность потому так властно распоряжается судьбами его героев, что они лишены какой-либо прикрепленности, социальной, нравственной, культурной устойчивости. По характеристике М.Туровской, «случайность вампиловских пьес — не запоздалое наследие романтической драмы, а в самом общем виде — внешнее, событийное выражение... главной черты ее героя, его духовного паралича, отсутствия целеполагания». Власть случайности становится сюжетной метафорой ценностного вакуума, безвременья, в котором и происходит действие всех вампиловских пьес.
Лицедейство персонажей. Критик Вл. Новиков писал об «Утиной охоте»: «Зилов играет со всеми и каждым. Все и каждый играют с Зиловым. Лицедейство — осознанное и неосознанное выглядывает отовсюду». Но то же самое можно сказать и о других пьесах Вампилова. В «Старшем сыне» у каждого из персонажей свой спектакль: Бусыгин играет роль «блудного сына»; Сарафанов изображает, будто он по-прежнему играет в филармоническом оркестре, а не на кладбищах, его дети делают вид, что они об этом ничего не знают; Нина изображает любовь к деревянному Кудимову; Макарская играет, как кошка с мышкой, с Васенькой, который в свою очередь с пылом юности разыгрывает спектакль «пламенная страсть» по отношению к Макарской, а Сильва, тот вообще ни на минуту не выходит из шутовского образа. Более сложная ситуация в «Чулимске»: здесь Валентина — единственная, кто живет, не играя, окружена несколькими мини-спектаклями: Шаманов пребывает в роли разочарованного Печорина, Дергачев и Анна Хороших ежедневно разыгрывают мелодраматические сцены любви и ревности, неглупая Кашкина живет в чеховской роли провинциальной роковой женщины, Пашка мстит всем и каждому за то, что судьба поставила его в роль нежеланного, «нагулянного », ребенка, чужого даже для родной матери, и даже эпизодический персонаж, бездомный якут Еремеев — на самом деле чулимский король Лир, брошенный дочерями патриарх. Неразделимость игры и жизни характерна для постмодернистской культуры, но Вампилова вряд ли можно зачислить в ряды постмодернистов. Однако и его отношение к игре в жизни невозможно свести к какой-то однозначной реакции: с одной стороны, его герои постоянно ищут подлинности в поведении и в человеческих отношениях, стремясь пробить стену лицедейства; с другой стороны, только в игре, шутовстве, непрерывном дуракавалянии реализуется невостребованная жизненная сила вампиловского героя, его азарт, его бьющая через край талантливость — как раз энергия игры выделяет этого героя среди окружающих его масок. Именно с лицедейством связаны у Вампилова переходы комических ситуаций в трагические, и наоборот. Невозможность разделить игру и жизнь, превращение игры в единственно доступную личности форму душевной активности объясняет, почему более или менее безобидный розыгрыш («Старший сын», «Утиная охота») переворачивает всю жизнь человека, почему непонятное слово «метранпаж», на которое неясно как реагировать, чуть было не приводит к смерти растерявшегося «актера» и почему банальный мелодраматический ход (перехваченная записка о свидании) рушит жизнь Валентины («Прошлым летом в Чулимске»).
Система характеров. Через всю драматургию Вампилова проходит система достаточно устойчивых драматургических типов, по-разному освещаемых в различных ситуациях и конфликтах. Эти характеры образуют устойчивые дуэты. В его пьесах обязательно есть характер юродивого чудака — внесценический неподкупный прокурор в «Прощании», комический Сарафанов в «Старшем сыне», возвышенный Кузаков в «Утиной охоте» (тот, что собирается жениться на «падшей» Вере), трагикомический Хомутов в «Двадцати минутах с ангелом», трагическая Валентина в «Чулимске ». Этому типу противоположен характер циника-прагматика: это Золотуев в «Прощании», Сильва в «Старшем сыне», Саяпин в «Утиной охоте», Калошин в «Случае с метранпажем», все обитатели гостиницы в «Двадцати минутах с ангелом», Пашка в «Чулимске». Наиболее концентрированно этот тип выразился в сухом и деловитом Официанте из «Утиной охоты» (его предшественником был Репников из «Прощания в июне», а комическая версия этого характера представлена серьезным Кудимовым из «Старшего сына» и занудным Мечеткиным из «Чулимска»). Женские характеры, по точному наблюдению М.Туровской, также образуют контрастные пары и даже триады, основанные на противо- и сопоставлении полной романтических надежд девушки уставшим и изверившимся женщинам (Нина и Макарская в «Старшем сыне», Ирина — Галя — Вера в «Утиной охоте», Валентина — Кашкина — Анна Хороших в «Чулимске). Парадокс вампиловской драматургии состоит в том, что все эти очень непохожие друг на друга типы не только вращаются вокруг центрального героя — Колесова, Бусыгина, Зилова, Шаманова — но и обязательно являются его двойниками, отражая какую-то грань его индивидуальности. Сам же центральный характер оказывается на перекрестке противоположных возможностей, заложенных в нем самом и реализованных в его окружении. В нем сочетаются святой и циник, бес и ангел, опустившийся алкаш и преуспевающий прагматик, низменное и возвышенное, трагическое и комическое. Такая конструкция ставит в центр драматургического действия романный характер, незавершенный и незавершимый (отсюда открытые финалы вампиловских пьес), динамичный и противоречивый, характер, который, по знаменитому афоризму Бахтина, «или больше своей судьбы (в данном случае, взятой на себя роли. — Авт.), или меньше своей человечности».
В то же время именно центральный персонаж становится связующим звеном между противоположными типами. Благодаря ему все они включены в некий шутовской хоровод, где герой примеряет на себя все возможные маски, а противоположные друг другу характеры — через него, как через общий знаменатель — обнаруживают неожиданную взаимную близость. Святой оказывается не меньшим грешником, чем окружающие (Сарафанов бросил любимую женщину, Хомутов — мать). В разочарованных матронах угадываются силуэты юных и наивных возлюбленных, какими они были в прошлом, до встречи с центральным героем (или другим «аликом», как саркастически определяет этот тип Вера из «Утиной охоты»), а романтичных Джульетт неизбежно ждет судьба их старших подруг. Таким образом, система характеров театра Вампилова, с одной стороны, воплощает трагикомедийную ситуацию распада устойчивых ценностей, всеобщей моральной текучести и зыбкости: дело не в том, что кто-то плохой, а кто-то хороший, кто-то прогрессивный, а кто-то отсталый, здесь в буквальном смысле «век вывихнул сустав». С другой стороны, так создается определенное философское единство: каждая пьеса Вампилова демонстрирует весь спектр возможных человеческих позиций в данной ситуации, а его центральный герой на протяжении всей пьесы совершает свой индивидуальный выбор, соотнося себя с каждой из альтернатив — и, как правило, отторгая их все.
2. Мелодрамы 1960-х годов
Однако было бы неправильно представлять театр Вампилова некоей раз и навсегда сложившейся системой. Вампилов очень динамично развивался, проделав менее чем за семь лет огромный путь переоценки многих ценностей «оттепельного» поколения, что непосредственно выразилось в сюжетах, характерах и лейтмотивах его пьес.
С обмена нравственных ценностей на материальные (и обратно) — заведомо несерьезного и оттого еще более циничного — начинается пьеса Вампилова «Старший сын» (1968, другой вариант названия — «Предместье»). «Случай, пустяк, стечение обстоятельств иногда становятся самыми драматическими моментами в жизни человека», — эту мысль Вампилов развил в своих пьесах. А. Вампилова глубоко волновали проблемы нравственности. Его произведения написаны на жизненном материале. Пробуждение совести, воспитание чувства справедливости, добра и милосердия — вот основные мотивы его пьес. Фабула пьесы «Старший сын» несложна. Двух юношей — студента мединститута Володю Бусыгина и агента торговли по прозвищу Сильва (Семена Севастьянова) — свел случай на танцах. Проводив домой двух девушек, живущих в предместье города, они опаздывают на последнюю электричку и им приходится искать ночлег. Юноши звонят в квартиру Сарафановых. Находчивому Сильве приходит в голову мысль придумать историю о том, что Бусыгин — старший сын Андрея Григорьевича Сарафанова, что он якобы родился у женщины, с которой судьба случайно свела Сарафанова в конце войны. Чтобы как-то скоротать ночь, Бусыгин не опровергает этот вымысел.
Жизнь у Сарафанова не сложилась: жена ушла, на работе не сладилось — пришлось оставить должность актера-музыканта и подрабатывать в оркестре, играющем на похоронах. С детьми тоже не все хорошо. Сын Сарафанова — десятиклассник Васенька — влюблен в соседку Наташу Макарскую, которая старше его на десять лет и относится к нему как к ребенку. Дочь Нина собирается замуж за военного летчика, которого не любит, но считает достойной парой, и хочет уехать с ним на Сахалин.
Андрей Григорьевич одинок, и поэтому привязывается к «старшему сыну». И тот, выросший без отца, в детдоме, тоже тянется к доброму, славному, но несчастливому Сарафанову, к тому же ему понравилась Нина. Конец у пьесы благополучный. Володя честно признается, что он не сын Сарафанова. Нина не выходит замуж за нелюбимого. Васеньку удается уговорить не бежать из дома. «Старший сын» становится частым гостем этой семьи.
Название пьесы «Старший сын» наиболее удачное, так как ее главный герой — Володя Бусыгин — вполне оправдал взятую на себя роль. Он помог Нине и Васеньке понять, как много значит для них отец, воспитавший обоих без матери, бросившей семью. Во всем проявляется мягкий характер главы семейства Сарафановых. Он все принимает близко к сердцу: стыдится перед детьми своего положения, скрывает, что ушел из театра, признает «старшего сына», старается успокоить Васеньку, понять Нину. Неудачником его назвать нельзя, так как в самый пик душевного кризиса Сарафанов выстоял, тогда как другие сломались. В отличие от соседа, отказавшего в ночлеге Бусыгину и Сильве, он пригрел бы ребят, даже если бы они не выдумали эту историю со «старшим сыном». Но самое главное — Сарафанов дорожит своими детьми и любит их. Дети же по отношению к отцу черствы. Васенька настолько увлечен своей первой любовью, что не замечает никого, кроме Макарской. Но его чувство эгоистично, ведь не случайно, приревновав Наташу к Сильве, он устраивает пожар и не раскаивается за сделанное. В характере этого юноши мало истинно лирического.
Нина — умная, красивая девушка и при этом практичная и расчетливая. Эти качества проявляются, например, в выборе жениха. Однако эти качества были в ней преобладающими, пока она не полюбила. Любовь совершенно меняет ее жизненную позицию. Бусыгин и Сильва, встретившись случайно во время танцев, ведут себя банально, ухаживая за первыми встречными девушками, и в этом они похожи друг на друга. Но, оказавшись в нестандартной ситуации, герои проявляют себя по-разному. Володя Бусыгин любит людей, он совестливый, отзывчивый, сочувствующий чужой беде, очевидно, поэтому и поступает порядочно. «Положительность » устремлений делает его сильным и благородным.
Сильва, как и Володя, по сути тоже сирота: при живых родителях он воспитывался в интернате. Видимо, на его характере отразилась нелюбовь отца. Сильва рассказывал Володе о том, как отец «напутствовал» его: «На, говорит, тебе последние двадцать рублей, иди в кабак, напейся, устрой дебош, но такой дебош, чтобы я тебя год-два не видел». Вампилов не случайно сделал истоки судеб героев похожими. Этим он хотел подчеркнуть, как важен собственный выбор человека, не зависящий от обстоятельств. В отличие от сироты Володи, «сирота» Сильва — веселый, находчивый, но циничный. Подлинное его лицо открывается, когда он «разоблачает» Володю, заявляя, что тот не сын и не брат, а рецидивист. Жених Нины — Михаил Кудимов — человек непробиваемый. Такие люди встречаются и в жизни, но их не сразу поймешь. «Улыбается. Он и далее много улыбается. Добродушен», — говорит о нем Вампилов. На самом же деле ему дороже всего слово, которое он дал себе на все случаи жизни. Он равнодушен к людям. Этот персонаж занимает в пьесе незначительное место, однако представляет собой ярко выраженный тип «правильных» людей, которые создают вокруг себя удушающую атмосферу.
Вовлеченная в семейную интригу Наташа Макарская показана порядочным, но несчастным и одиноким человеком. Вампилов глубоко раскрывает в пьесе тему одиночества, которое способно довести человека до отчаяния. В образе соседа Сарафановых выведен тип осторожного человека, обывателя, который всего боится («разглядывает их с опаской, подозрением», «удаляется молча и боязливо») и ни во что не вмешивается. Проблематика и главная идея пьесы заявлены в самом названии драматического произведения. Автор не случайно заменил первона чальное название «Предместье» на «Старший сын». Главное — не то, где происходят события, а то, кто участвует в них. Уметь думать, понимать друг друга, поддерживать в трудные минуты, проявлять милосердие — вот главная идея пьесы Александра Вампилова. Быть родными по духу — это больше, чем по рождению. Автор не определяет жанр пьесы. Наряду с комическим в пьесе немало драматических моментов, особенно в подтексте высказываний Сарафанова, Сильвы, Макарской.
Что же автор утверждает в человеке и что отрицает в нем? «Кажется, главный вопрос, который постоянно задает Вампилов: останешься ли ты, человек, человеком? Сумеешь ли ты превозмочь все то лживое и недоброе, что уготовано тебе во многих житейских испытаниях, где трудно стали различными и противоположными любовь и измена, страсть и равнодушие, искренность и фальшь, благо и порабощение…» (В. Распутин).
Бусыгин, пользуясь стечением случайных обстоятельств, объявляет себя незаконнорожденным сыном неизвестного ему человека не ради карьеры или светлого будущего, а всего лишь ради того, чтобы найти угол для одноразового ночлега. Такая игра на понижение отражает куда более глубокое, чем прежде, разочарование в каких бы то ни было романтических представлениях о доверии, добре и товарищеской взаимопомощи. Сама идея объявить себя неизвестным сыном Сарафанова (и соответственно братом его детей) выглядит как злобная пародия на мечты о всеобщем братстве советских людей. Бусыгин рассуждает куда трезвее: «У людей толстая кожа, и пробить ее не так-то просто. Надо соврать как следует, только тогда поверят и посочувствуют. Их надо напугать и разжалобить». Однако парадоксальность «Старшего сына» состоит в том, что проходимец становится надеждой и опорой разваливавшегося было Дома. За идею старшего сына, как за соломинку, хватаются Сарафанов и его дети — Васенька и Нина. И это меняет Бусыгина: он, случайно вторгшийся в чужую семью с ее проблемами, внезапно чувствует себя ответственным и за юродивого идеалиста Сарафанова, всю жизнь сочиняющего ораторию «Все люди — братья», и за безнадежно влюбленного Васеньку, и за Нину, уставшую от семейного бедлама и готовую бежать куда глаза глядят со скучным, как доска, «серьезным человеком». Причем ответственность Бусыгина выражается в том, что он не только длит затеянный Сильвой обман про старшего сына, но и становится соучастником внутрисемейных обманов. Маска, роль, заведомо неправдивая, неожиданно отвечает собственной внутренней потребности Бусыгина быть кому-то нужным, принадлежать к Дому, быть любимым и значительным членом семьи. «Откровенно говоря, — признается он в финале пьесы, — я сам уже не верю, что я вам не сын». Так возникает в театре Вампилова мотив маски как счастливой возможности выйти за собственные пределы, альтернативы обыденному существованию, позволяющей реализовать то, чему нет выхода в «действительной» жизни. Но горький парадокс так радостно заканчивающегося «Старшего сына» состоит в том, что самая, казалось бы, элементарная человеческая потребность быть кому-то необходимым, иметь дом и семью, отвечать не только за себя может быть реализована при самых случайных, едва ли не сказочных обстоятельствах.
В комедии «Старший сын», в рамках мастерски выписанной интриги идет речь о вечных ценностях бытия – преемственности поколений, разрыве душевных связей, любви и прощении близкими людьми друг друга. В этой пьесе начинает звучать «тема-метафора» пьес Вампилова: тема дома как символа мироздания. Сам драматург, потерявший отца в раннем детстве, воспринимал отношения отца и сына особенно болезненно и остро.
Любая настоящая пьеса заключает в себе некое нравственное предложение людям. Это не будет звучать банальностью, если вспомнить, сколько пьес-имитаций идет на наших сценах. Вроде все «как у людей», сюжет придуман остро, диалог строится бойко, театральных эффектов достаточно. А пьесы нет. Потому что нет главного – своего выстраданного отношения к жизни. Возникает почти как у Щедрина - «наличие отсутствия».
Вампилов удивляет не словом, не острыми репликами, не эффектами. Он поражает своим «присутствием».
Он описал жизнь бесстрашно, проникая в те ее слои, куда другие опасались заглянуть.
Предложение, с которым Вампилов к нам обратился, сразу расслышано и понято не было. Его боль, его гнев, его исповедь были поставлены под сомнение, казались провинциальной экзотикой. Такие фигуры, как вампиловский герой, не «сочиняются», не «подмечаются только». Они рождаются из собственной крови художника. За «объективнейшей» формой драмы скрывались подчас мучительные личные вопросы, в которых, как это бывает в подлинном искусстве, выражалось время.

 
Список использованной литературы

1.    Балухатый С.Д. Вопросы поэтики: Сб. статей.: изд-во Ленинградского института, 1990.
2.    Берковский Н.Я. Литература и театр. Статьи разных лет. — М.: Издательство "Искусство", 1969.
3.    Большаков В.П. Классицистическая теория жанров и ее преодоление// Теория литературы. Том III. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). М.: ИМЛИ РАН, 2003.
4.    Вампилов А.В. Дом окнами в поле: Пьесы. Очерки и статьи. Фельетоны. Рассказы и сцены. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1981.
5.    Вампилов А.В. Я с вами, люди: Рассказы, очерки, статьи, фельетоны; Одноактные пьесы, сценки, монологи; Из записных книжек; Воспоминания друзей. М.: Сов. Россия, 1988.
6.    Лейдерман Н.Л. и Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950— 1990-е годы: Учеб.пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. — Т. 2: 1968 — 1990. — М.: Издательский центр «Академия», 2003.