База готовых уникальных дипломных и курсовых

Весь каталог | Как искать? | Бесплатно

Дипломная. Камеральная налоговая проверка и ее результативности на примере ИФНС РФ или ИФНС РФ ПО РД. 2011 70%

ВВЕДЕНИЕ

Одной из форм налогового контроля являются налоговые проверки. В настоящее время они являются одной из самых популярных и вместе с тем эффективных мер, применяемых налоговыми органами в борьбе с недобросовестными налогоплательщиками. Целью налогового контроля в идеале должна стать неотвратимость привлечения к ответственности лиц, нарушивших налоговое законодательство. Уверенность налогоплательщиков в том, что уклонение от налогообложения будет обнаружено, приводит в странах со сложившимися налоговыми традициями к добровольному выполнению гражданами обязанностей, возложенных на них законодательством.
Однако эффективность налогового контроля не означает его целостности. Ведь чем большее число налогоплательщиков проверяется, тем более поверхностны такие проверки.
Чтобы этого не происходило, главным стратегическим направлением в контрольной работе налоговых органов Российской Федерации в настоящее время определено усиление роли и значимости налоговых проверок. Налоговые проверки обладают рядом существенных достоинств, которые заключаются в наборе определенных полномочий проверяющих органов.
Наибольшее количество конфликтов между налогоплательщиками и налоговыми органами возникает при проведении налоговых проверок. Зачастую причиной возникновения конфликтов является плохая информированность налогоплательщиков о содержании и процедуре налоговых проверок. Функции налогового контроля, в том числе посредством проведения налоговых проверок, а также ведение производства по делам о налоговых правонарушениях относятся к компетенции налоговых органов.
При выявлении обстоятельств, требующих совершения действий, отнесенных НК РФ к полномочиям налоговых органов, органы внутренних дел обязаны в 10-дневный срок со дня выявления указанных обстоятельств направить материалы в соответствующий налоговый орган для принятия по ним решения.
Налоговые органы имеют право проводить камеральные и выездные налоговые проверки. Кроме того, в НК РФ содержатся понятия "встречная", "повторная", "дополнительная" проверка.
Кодекс вводит своего рода "ограничение" на проведение проверок. Так, в соответствии со ст. 87 НК РФ налоговой проверкой могут быть охвачены только три календарных года деятельности налогоплательщика, предшествующих году проведения проверки. Указанный календарный срок обусловлен трехгодичным сроком давности привлечения к ответственности за совершение налоговых правонарушений.
Выездная налоговая проверка наиболее "тяжело переносится" налогоплательщиком, т.к. связана с необходимостью присутствия сотрудников налоговых органов на проверяемом предприятии и истребованием первичной документации налогоплательщика, что, в свою очередь, может серьезно повлиять на текущую работу предприятия.
Актуальность темы обусловлена тем, что налоговые проверки остаются существенным источником пополнения бюджета и они предназначены для выявления теневой экономики и выявления налоговых правонарушений.
Целью работы является рассмотрение проблем, возникающих в ходе налоговых проверок. Поиск путей совершенствования механизма проведения налоговых проверок, иных мер, направленных на повышение эффективности налогового контроля и защиту прав налогоплательщика.
Задачи дипломной работы:
-
Предмет исследования курсовой работы - налоговые проверки осуществляемые МРИ ФНС по РД.
Структура дипломнойработы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Дипломная. Деятельность общественных организаций по социально – правовой защите инвалидов (на примере республики Дагестан) 2012

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Актуальность проблемы инвалидов определяется наличием в социальной структуре общества значительного количества лиц, имеющих признаки ограничения жизнедеятельности, а также необходимостью в социальной защите их прав и гарантий на современном этапе развития общества, В Российской Федерации эти вопросы касаются свыше 9 млн. ее граждан, признанных в установленном порядке инвалидами и состоящих на учете в органах социальной защиты населения - почти каждого третьего россиянина. У нас чаще и охотнее оказывают помощь тем, кто в ней меньше других нуждается, например, банкирам, бизнесменам, а не малообеспеченным гражданам ,инвалидам и пенсионерам, особенно это стало происходить в последнее время, когда духовные ценности стали стираться ,а на их место пришли материальные. Конечно может многим людям трудно сострадать не побывав на их месте, но все же надо понимать всю шаткость их положения.
Объективная необходимость в содержании нетрудоспособных членов общества существовала с давних времен. На протяжении веков эту функцию выполняли церковь, благотворительные организации, организации общественного призрения, общества взаимопомощи и другие. Во всех странах мира государственная система социального обеспечения занимает центральное место в механизме социальной защиты населения, который включает в себя также негосударственные формы социального страхования, частную благотворительность.
В современных социально-экономических условиях одной из важнейших задач общества является государственная поддержка и социальна защита инвалидов. В России права инвалидов на участие в жизни общества и защита их интересов закреплены федеральным законодательством и рядом подзаконных актов. Они направлены на предоставление инвалидам равных с другими гражданами возможностей реализации гражданских, экономических, политических и других конституционных нрав и свобод. В Основном законе государства права и свободы инвалидов отдельно не оговариваются, а предоставляются наряду со всеми гражданами России, предусматривая тем самым их равноправие.
Сегодня в Российской Федерации как минимум свыше 8 млн. человек официально признаны инвалидами. В перспективе ожидается дальнейший рост числа этой категории населения. Несмотря на рост числа инвалидов в России еще ничтожно мало учреждений, которые ведут работу по оказанию им социальной, социально-медицинской, материальной и другой помощи. Одной из важнейших проблем инвалидов является их не включенность в общественное производство, так как только часть регионов активно занимается открытием рабочих мест, что негативно сказывается на их материальном положении и психологическом состоянии. В их число входят такие большие мегаполисы как Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Нижний Новгород и ряд других.
На сегодняшний день большую роль в социально – правовой защите инвалидов играют общественные организации инвалидов. В Дагестане много общественных организаций (около 1100). Но решением проблем инвалидов занимаются единицы.
Основной целью общества инвалидов является интеграция инвалидов в общество.
Все вышесказанное определяет особую актуальность избранной нами темы исследования, целью которого является изучение проблемы организации социально – правовой защиты  инвалидов общественными организациями в Республике Дагестан. Для исследования этой темы мы решили выбрать ДРО ВОС
  Цель данной работы– рассмотреть деятельность общественных организаций по социально - правовой защите инвалидов в Республике Дагестан.
В дипломной работе поставлены следующие задачи:
1. рассмотреть исторические аспекты социальной защиты инвалидов
2. проанализировать правовое положение инвалидов в Российской Федерации на современном этапе развития общества;
3. провести анализ деятельности  Дагестанского отделения ВОС по социальной защите инвалидов
Объектом работы - является одна из самых социально незащищенных категорий населения, а именно инвалиды.
Структура работы. Дипломное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. При написании работы нами было изучено 25 библиографических источников и пять интернет ресурсов, так же имеется три приложения.
Практическая значимость дипломной работы заключается в том, что её результаты должны показать реальную обстановку, сложившуюся в нашей стране по данной проблеме, а также какую роль играют общественные организации в социальной поддержке и защите инвалидов. Насколько необходима деятельность общественных организаций и какое значение их функционирование имеет для самих инвалидов.

Дипломная. Глава вторая Стиль как категория лингвистики бесплатно. 2011

ГЛАВА 2.

2.1.
Рассмотрим структуру простого (двукомпонентного) словосочетания. Каждый из компонентов – главный и зависимый – имеет свои релевантные признаки.
Для главного компонента релевантна прежде всего принадлежность к части речи. Главный компонент – это слово, и ни в коем случае не словоформа. Соответственно он изображается в модели символом части речи: V (глагол), N или S (существительное), Adj (прилагательное), Adv (наречие). Кроме того, релевантными могут быть частные категориальные свойства слова (см. Правила образования словосочетаний): частная морфологическая особенность, семантика и др. Поэтому в записи модели словосочетания следовало бы отмечать и эти признаки, например, переходность глагола, семантические, морфемные особенности. Допустим, так: Vtrans (переходный глагол) + N4 (читать книгу), Vfaz (фазисный глагол) + inf (начать рассказывать). Но в сложившейся практике частные категориальные признаки не принято записывать. При этом мы, конечно, имеем их в виду для характеристики главного компонента.
Для зависимого компонента релевантна словоформа. В записи модели она обозначается в соответствии с синтаксической связью: при согласовании – часть речи (Adj), поскольку эта словоформа уподобляется форме главного слова; при управлении - падежная или предложно-падежная форма; при примыкании – неизменяемая часть речи или особая неизменяемая словоформа. Например, словосочетание «мой дом» имеет модель N + Adj, словосочетание «его дом» имеет модель N + N2, словосочетание «способный понять» - Adj + Inf и т.д.
2. Парадигма словосочетания. Словосочетание существует в парадигме. Формами словосочетания являются формы главного компонента. Таким образом, парадигма словосочетания совпадает с парадигмой главного слово. Это двенадцать форм нормального имени существительного или 6 форм существительного Singularia или Pluralia tantum, 24 формы имени прилагательного (плюс краткие формы для качественных прилагательных). Проблему составляет компаратив, который имеет характерную именно для этой формы сочетаемость. Например, прилагательное «быстрый» имеет парадигму из 24 форм положительной степени. Компаратив «быстрее» образует словосочетания, подобно всякому компаративу, с существительным в родительном падеже («быстрее ветра»), и это словосочетание уже не входит в парадигму прилагательного.
Особым образом стоит вопрос о парадигме количественных и собирательных числительных. Числительные в сочетании с именами существительными представляют собой не одну парадигму, а совмещение двух разных парадигм: N + N 2 (три товарища) и N + Numer (Adj)/(трех товарищей, трем товарищам и т.д.).
3. Синтаксическое значение словосочетания (типы синтаксических отношений в словосочетаниях). В словосочетании возможны только отношения субординативного типа. Синтаксические отношения и их классификации было рассмотрены в соответствующей теме. Повторим только то, что актуально для словосочетания, а именно виды субординативных отношений: определительные, объектные, обстоятельственные, восполняющие. Первые три типа проявляются в частных разновидностях.
Определительные: признак и его носитель (определительно-субъектные): совет врача, распоряжение директора, свежесть лица, белизна снега. Такие словосочетания легко трансформируются в предложения: Врач посоветовал, Директор распорядился, Снег белый;
- часть и целое: рукав пальто, ступенька лестницы;
- принадлежность предмета лицу: дом отца, поэма Пушкина;
- отношение лица к учреждению, организации: директор завода, студент университета
и другие. Эти разновидности даны в теме «Синтаксические отношения. Виды субординативных отношений» (Глава 1.2).
Словосочетание – особая синтаксическая конструкция, которая существует автономно от предложения на основе синтаксической валентности слова. Но в то же время словосочетание употребляется в предложении. В одних случаях словосочетание входит в состав предложения без изменений. Например: Темные окна дрожали от сырого восточного ветра. В предложение включены три словосочетания: «темные окна», «дрожать от ветра», «сырой восточный ветер».
В других случаях словосочетание претерпевает те или иные изменения:
а) Изменения могут быть связаны с коммуникативным заданием, с актуальным членением: изменяется порядок компонентов словосочетания, происходит нарушение их контактности:
Ср.: Он пил некипяченое молоко и Молоко он пил некипяченое; Вокруг него образовалась странная компания и Странная образовалась вокруг него компания. При этом словосочетание не разрушается, его можно «восстановить», потому что сохраняются те же самые синтаксические отношения – субординативные определительные.
б) Изменения могут носить конструктивный характер: изменяются синтаксические отношения - словосочетание разрушается. Например: Очередь, серая, каменная, была несокрушима, как греческая фаланга (Ильф и Петров). Между компонентами «очередь» и «серая, каменная» отношения уже не субординативные определительные, а полупредикативные, что выражается порядком слов и интонацией
в) Может происходить расширение сочетаемости слова в предложении, снятие ограничений на сочетаемость. Например, в русском языке есть глаголы, выражающие адресованное действие, адресат выражается дательным падежом: вручить подарок юбиляру, написать письмо матери. В предложении адресат может появляться и у таких глаголов, значение которых не предполагает адресата: нарисовать, сшить (Мать сшила дочке платье, Нарисуй мне ёжика). Пример из стихотворения А. Твардовского: Паровозы, горячась, грохочут под уклон (ср.: мчатся под уклон).
г) В предложении словосочетание может употребляться в неполном составе: пропускается зависимый компонент или главный компонент. В первом случае главное слово может не иметь необходимых распространителей. Например, глагол жаловаться имеет две валентности - два распространителя с объектным значением: жаловаться кому-то на что-то. Но вполне возможно такое предложение: Нужно лечиться, а не жаловаться. В других случаях возможен пропуск главного компонента: У Тани не было ручки, и я дала ей свою.
В семантическом аспекте словосочетание выражает пропозицию, если содержит предикатное слово. Актантная структура обычно представлена не полностью. Например: вставить стекло в раму. Предикат «вставить» имеет два объектных актанта, субъектный актант в словосочетании не представлен. Посещение общежития деканом. В этом словосочетании представлены и объектный актант («общежития»), и субъектный («деканом»). Открытие Америки. Представлен только объектный актант. Если в составе словосочетания нет предикатного слова, то нет и пропозитивного значения: крыша дома, хрустальная ваза.
Существуют словосочетания, пропозитивную семантику которых создает предлог-суперпредикат. Например, предлог «для» имеет значение предназначения: альбом для марок = ‘альбом, предназначенный для марок’. Предлог «без» соответствует по значению глаголам с отрицанием «не иметь, не быть»: дверь без замка = ’дверь, не имеющая замка‘.
Подведем итог. Словосочетание – это номинативная синтаксическая единица, существующая на основе синтаксическое валентности слова. В грамматическом аспекте словосочетание – особая, элементарная синтаксическая конструкция, имеющая формальную модель и синтаксическое значение. Словосочетание – не коммуникативная единица, но оно включается в состав предложения и может претерпевать изменения, коммуникативно обусловленные. В семантическом плане словосочетание отражает пропозицию, если содержит предикатное слово или предлог с предикатным значением.

2.2.
Проблема адекватного понимания текста является, в настоящее время, одной из основных проблем филологии.  Под атрибутивным словосочетанием понимается "непредикативная синтагма, состоящая из определяющего и определяемого слова" . В плане содержания атрибутивное словосочетание обозначает предмет, которому приписывается определенное качество или свойство. В рамках атрибутивного словосочетания его компоненты связаны подчинительной связью.
Существуют различные методы исследования словосочетаний. Наиболее распространенным является описание словосочетаний как определенных структурных моделей, характерных для данного языка, и их классификация. По характеру главного слова словосочетания делятся на глагольные (speak fluently) и именные, которые, в свою очередь, делятся на местоименные (all of them), адвербальные (far from home), адъективные (very good) и субстантивные (beautiful sunset). По составу словосочетания делятся на простые, сложные и комбинированные. По характеру связи словосочетания делятся на сочинительные (face and hands) и подчинительные (night noises).
Методология изучения словосочетания выделяет следующие принципы:
1. Выделение непредикативных номинативных единиц в речи в отличие от предикативных.
2. Необходимость отличать словосочетание, как более широкую проблему, от фразеологической единицы, как более узкой: словосочетание свободный эквивалент фразеологической единицы, которая в свою очередь равна слову.
Не во всех языках мира существуют одинаковые принципы расположения элементов сложных атрибутивных цепочек. Английский язык отличается фиксированным порядком слов. Проблема расстановки нескольких препозитивных атрибутов ставилась во многих работах, неоднократно делались попытки выявить принципы расположения прилагательных в атрибутивных цепочках, но пока еще не удалось выявить все существующие закономерности, и выводы лингвистов не всегда одинаковы Исследователи перевода указывают, что особый интерес для перевода представляют препозитивные атрибутивные группы, то есть такие словосочетания в современном английском языке, которые обладают «целым рядом специфических особенностей и ставят перед переводчиком немало сложных задач» .
Чтобы добиться правильного перевода атрибутивных словосочетаний, переводчик должен знать структурно-семантические особенности таких словосочетаний и представлять себе, какими средствами он располагает в русском языке для преодоления возникающих трудностей.
Методология изучения словосочетания выделяет следующие принципы:
1. Выделение непредикативных номинативных единиц в речи в отличие от предикативных.
2. Необходимость отличать словосочетание, как более широкую проблему, от фразеологической единицы, как более узкой: словосочетание свободный эквивалент фразеологической единицы, которая в свою очередь равна слову.
Одной из таких методик является теория категорий и параметров. Система основных категорий словосочетаний позволяет проникнуть в сущность этой единицы языка, изучить ее в развитии, в динамике, а не статично . Словосочетания исследуются исходя из степени и характера реализации в каждом из них следующих категорий: коннотативность, клишированность, идиоматичность, социолингвистическая и концептуальная обусловленность.
Категория коннотативности выражается противопоставлением языковых единиц, реализующих функцию сообщения и функцию воздействия, т.е. факты констатируются особыми эмоционально-оценочными оттенками (sweet silence). Все тонкости коннотативных словосочетаний могут быть поняты только на метасемиотическом уровне. Такие словосочетания насыщены внутренней формой и только в контексте художественного произведения обретают смысл, выражают сложные образы, выполняют функцию воздействия, обращают на себя внимание читателя и производят стилистический эффект. Коннотативность бывает ингерентной (т.е. обусловлена либо наличием явно окказионального компонента, либо окказиональностью компонента в целом, основанной на соположении несочитаемых понятий) и адгерентной (т.е. коннотативность обусловлена  контекстом данного речеупотребления ) .
В основе категории клишированности лежит лексико-фразеологическая обусловленность сочетаемости слов в речи и их регулярная воспроизводимость (old man). Параметром этой категории является способность словосочетания выступать в номинативной функции.
Категория идиоматичности строится на противопоставлении фразеологических единиц словосочетаниям, построенным на реализации номинативных значений составляющих его слов (sleepless night). Параметром этой категории является невыводимость целого из значения частей.
Категория социолингвистической обусловленности предполагает наличия у словосочетания определенной социальной основы . В языке словосочетания создаются в конкретной ситуации, с определенными целями, в определенном месте и в определенную эпоху, а следовательно, они социолингвистически обусловлены (a black man). Социолингвистические словосочетания являются клишированными, т.к. не создаются заново, а воспроизводятся в речи.
Категория концептуальной обусловленности основана на физическом опыте говорящего, т.е. носитель языка создает словосочетание, исходя из опыта, данного органами чувств(grey sky).
Так как словосочетание является диалектическим единством коллигаций и коллокаций, то его категории также находятся в сложном диалектическом единстве, "они взаимосвязаны и взаимопроницаемы  .

2.3.
Словосочетание образуется только как сочетание членов предложения. Следовательно, в состав словосочетания может входить 2, 3 и более слов.
Термин "словосочетание" появился в работах А.Х. Востокова в середине 19 века.
В конце 19-начале 20 вв. Фортунатов говорил, что основной единицей синтаксиса являются словосочетания (законченные и незаконченные). "Словосочетанием в речи я называю то целое по значению, которое образуется сочетанием одного полного слова (не частицы) с другим полным словом, будет ли это выражение целого психологического суждения, или выражение его части". Первой об этом заговорила формальная школа. Словосочетанием признавались любые сочетания полнозначных слов, грамматически оформленных. Даже предложение считалось словосочетанием. Такой же точки зрения придерживались Пешковский и Петерсон.
О словосочетании писал в своей книге "Русский синтаксис в научном освещении" Пешковский. Он понимает словосочетание еще шире: "Словосочетанием в речи я называю то целое по значению, которое образуется сочетанием одного полного слова (не частицы) с другим полным словом, будет ли это выражение целого психологического суждения, или выражение его части". Если так подходить к определению термина, то словосочетанием можно признать и несколько предложений.
Петерсон в 1929 году публикует монографию, которая посвящена описанию словосочетаний. В ней словосочетание рассматривается как соединение слов, равное простому предложению.
Итак, по формальной школе, словосочетание - равноправная с предложением единица синтаксиса. Основная функция словосочетания - номинативная.
Появляется критика формальной школы Виноградовым. Предложение, по его мнению, является коммуникативной единицей, а словосочетание - номинативной. По Виноградову, словосочетаниями не являются:
- сочетание подлежащего и сказуемого
- грамматически не связанные слова
- ряды однородных членов предложения
- фразеологизмы (значение равно одному слову)
Б.Н. Сухотин: словосочетание не обладает номинативной функцией. Словосочетание следует считать как сочетание подлежащего со сказуемым, так и фразеологизмы, однородные члены предложения. Он считает словосочетаниями любые сочетания пары слов! Эта точка зрения не была принята.
Функции словосочетания:
1. Строительный материал предложения.ъ
2. Релятивная функция (словосочетание выражает отношения между членами предложения)
3. Номинативная функция.
Признаки словосочетания
1. Номинативность.
2. Бинарность (парность)
3. Конструируемость.
4. Проницаемость (в середине можно добавить слово)
Словосочетание определенным образом соотносится с другими единицами языка, имеет сходство со словом. У каждой синтаксической единицы есть свое обозначаемое. Словосочетание является знаком отношения, а предложение - знаком пропозиции. Словосочетание и предложение состоят из ряда слов. Как и слово, словосочетание выполняет номинативную функцию.
Включение слова в словосочетание не только влияет на его смысловое значение, но и придает ему ряд новых свойств: члены словосочетания приобретают синтаксические функции. Например, существительное boy в сочетании to see a boy приобретает статус беспредложного дополнения, а в сочетании a boy friend функционирует как определение.
Основываясь на принятом в отечественной лингвистике принципе классифицировать словосочетания исходя из их внутренней структуры, можно предложить следующую классификацию словосочетаний современного английского языка. Словосочетания современного английского языка в плане внутренней структуры удобно разделить на две основные группы: ядерные и безъядерные. Эти два типа словосочетаний не следует отождествлять с эндоцентрическими и экзоцентрическими, выделяемыми Л. Блумфилдом, так как разделение структур на ядерные и безъядерные базируется исключительно на отношениях элементов внутри исследуемой группы.
Ядерные словосочетания - это группа слов, образующих грамматически организованную структуру, в которой один из элементов господствует над другими. Этот элемент внутри данной группы не подчинен никакому другому элементу той же структуры и является вследствие этого ядром данного сочетания. Например: new books, a book of poems: to see a man: to laugh heartily, very young
Как видно из примеров, отношения в ядерных группах основаны на подчинительных связях и могут быть представлены всеми типами подчинительных отношений, т.е. атрибутивными, объектными и обстоятельственными. Зависимый элемент или элементы проявляют свой синтаксический статус на уровне рассматриваемой группы, тогда как ядро не раскрывает своей синтаксической функции на ярусе анализируемой структуры. Этот признак является дифференциальным признаком ядра. Иными словами, ядром подчинительных (ядерных) структур является тот элемент, чья синтаксическая функция не может быть выявлена в пределах рассматриваемой структуры. Например, в сочетании very young прилагательное young выступает как ядро группы, так как его синтаксическая функция не может быть определена на уровне анализируемой структуры.
Наречие very выступает как зависимый элемент и поэтому его синтаксическая роль определятся в пределах рассматриваемой группы и легко идентифицируется как обстоятельство степени. При расширении сочетания ядро может сдвигаться: very young faces. В этом словосочетании выявляются функции двух составляющих - наречия very как обстоятельства степени и прилагательного young как определения; функция существительного faces остается нераскрытой в пределах рассматриваемого сочетания, что дает основание выделить этот элемент как ядро данной структуры. Дальнейшее распространение группы снова сдвигает ядро: в to see very young faces ядром является инфинитив to see, который не показывает своей синтаксической функции внутри анализируемой группы, а имя существительное faces идентифицируется как беспредложное дополнение.
По направлению зависимостей все ядерные словосочетания делятся на регрессивные, т.е. структуры, в которых зависимые элементы располагаются слева от ядра, и прогрессивные, т.е. структуры, в которых зависимые элементы располагаются справа от ядра. Смешанные структуры, т.е. сочетания, в которых зависимые элементы расположены по обе стороны ядра, особо не выделяются, так как представляют собой комбинации построений с правым и левым распространением словосочетания.
Безъядерные словосочетания выделяются на основании отсутствия ядра внутри группы. Они очень разнообразны по внутренней структуре, и составляющие могут быть связаны одним из следующих типов статусных отношений:
1. Взаимозависимостью
2. Сочинением
3. Аккумуляцией
Дальнейшая субкатегоризация безъядерных словосочетаний позволяет различать две подгруппы: независимые зависимые.
Независимые безъядерные словосочетания характеризуются возможностью быть идентифицированными как синтаксически организованные структуры без привлечения добавочного контекста, т.е. фона. Например: he laughed; ladies and gentlemen; red and green и т.п. В отличие от этого типа зависимые группы требуют для своей идентификации как синтаксически организованных построений специального фона, т.е. дополнительного контекста, который не является частью исследуемой группы, но который необходим для идентификации сочетания как грамматически оформленного построения. Например: (to find) the car gone - элемент взятый в скобки, не является частью рассматриваемой группы, выступает как фон. как независимые сочетания, так и зависимые распадаются дальше на разноклассные, т.е. включающие в свой состав только одну и ту же часть речи.
Независимые разноклассные могут быть основаны либо на сочинительной союзной связи (politely but without interest; sad and troubled; grieving and fearful), либо на отношениях взаимозависимости, типа первичной предикации (he laughed; the door closed). Независимые одноклассные группы включают только сочинительные образования союзного типа (red and green; anger and frustration).
Зависимые разноклассные группы представлены аккумулятивными структурами (yellow rose (wreath)) и взаимозависимыми группами, построенными на отношениях вторичной предикации (to find) the car gone; (may think) it very silly/
Как видно из сказанного, независимые и зависимые группы распадаются на довольно похожие подгруппы. Однако не следует игнорировать имеющиеся между ними различия. Для независимых сочинительных словосочетаний характерно наличие эксплицитно выраженных союзов. Однако это положение касается только биномов, т.е. сочетаний, состоящих из двух элементов, соединенных сочинительной связью. В группах большего состава союз обычно фигурирует только один раз в конце группы для связи замыкающего элемента с предпоследней единицей группы. Например: men, women and children. Однако и многоэлементные группы с сочинительной связью могут допускать повторение союза для всех составляющих: chill and clear and silent.
В письменном варианте языка бессоюзное соединение, как правило, обозначается с помощью знаков препинания, обычно запятой (pride, egoism, greed for fame).
Несмотря на широко распространенную тенденцию выявлять минимальные единицы любого уровня анализа (фонологический уровень - фонема, морфологический - морфема), для словосочетания подобный подход несуществен. Для любого словосочетания заранее известно, что минимальное количество составляющих должно быть представлено двумя комбинирующимися единицами, в противном случае не возникнет словосочетания. Словосочетание не может состоять менее чем из двух единиц. Теоретически количество членов любой словесной синтаксически организованной группы может быть сколь угодно велико, но в действительности объем группы регулируется определенными ограничениями различного порядка. как показывает материал, наибольшее количество составляющих характерно для безъядерных взаимозависимых сочетаний, основанных на отношениях первичной предикации, и для ядерных построений. Теоретически наибольший объем группы можно ожидать в сочетаниях с глагольным ядром, так как глаголы обладают способностью комбинироваться с несколькими типами дополнений и со значительным количеством разновидностей обстоятельств. Вместе с тем эта потенциальная способность не бывает полностью осуществлена в одной глагольной группе, и количество зависимых элементов редко превышает шесть синтаксических единиц. Эти свойства словосочетаний распространяются и на другие типы структур, в которых также количество составляющих обычно не превышает семи единиц. Отмеченная особенность может получить объяснение в плане влияния ограниченных способностей непосредственной памяти человека. Как показали исследования американского ученого-психолога Дж. Миллера, непосредственная память человека способна к запоминанию 5-9 единиц. Интересно отметить и то и другое свойство языковых структур, которое, по-видимому, можно считать языковой закономерностью: в языке используется меньшее количество комбинаций, чем это возможно теоретически.
Принципы установления границ ядерных и безъядерных словосочетаний различны. Для ядерных словосочетаний объем группы ограничивается тем количеством синтаксических связей, и следовательно элементов, которые может воспринять данное ядро. проверка может быть осуществлена в большей структуре, чем исследуемая, с помощью изъятия ядра исследуемой группы из расширенного высказывания. Все те элементы, которые останутся с незанятыми связями, окажутся принадлежащими к рассматриваемому словосочетанию и, следовательно, вместе с изъятым ядром составят одну группу.
Для безъядерных словосочетаний определение границ исследуемой структуры должно идти по другому пути. одной безъядерной группой следует считать сочетание, содержащее только один тип синтаксической связи на уровне анализа.
Иллюстрацией определения границ ядерной структуры может служить следующий пример: if he saw anything odd in this remarkably silly speech/ Изъятие ядра speech показывает границы анализируемой группы, так как элементы this remarkably silly остаются вне синтаксической связи в рассматриваемом отрезке.
Определение границ безъядерных словосочетаний видно из следующего примера: he now sounded completely his normal self: reserved,competent. Элементы reserved competent образуют единую бессоюзную сочинительную группу, так как все три элемента связаны одним типом связи - сочинительными отношениями. Другие элементы приведенного отрывка связаны иными отношений, поэтому не входят в рассматриваемую группу.

ГЛАВА 3.

3.1.
Противоречивость и неравномерность в определении свойств языковой системы, ее единиц и их свойств следует прежде всего отнести к недостаткам существующих описаний системы языка. К важным свойствам любой системы относят элементы системы (единицы), их связь, гомеостаз (для больших систем), интегративность (эмерджентность), взаимосвязь системы с бóльшей системой, объемлющей данную, законы композиции и декомпозиции системы (структуру) и некоторые другие. Большинство из этих явлений представлены в исследованиях отечественных лингвистов, но обычно вне связи друг с другом.
В отечественном языкознании отсутствует общепринятый список единиц языковой системы, хотя такой перечень является основой описания любой системы. Как мы убедились (разделы 1.3.1–1.3.5), в разных моделях языковой системы представлены не совсем совпадающие списки элементов языковой системы. Трудности классификации единиц, во-первых, связаны с вариантностью/инвариантностью как основным свойством языка. Языковая система предстает одновременно в материальном и идеальном виде: звук и звукотип, морф и морфема, структурная схема и конкретное предложение. Во-вторых, некоторые единицы выделяются у одних авторов, но они же не считаются таковыми у других. Это касается звуков, словосочетаний и сложных предложений. Текст как единицу языка также подробно не рассматривают ни в одной из моделей языковой системы. Поэтому картина взаимосвязей единиц языка также является нечеткой.
Элементарную языковую единицу обычно выделяют на фонетическом уровне. Звуковая сторона языка представлена силлабемами в модели З.Д. Поповой, в иерархической и полевой моделях – звуками или звукотипами. Понятие элементарной языковой единицы, таким образом, не определено. И.П.Распопов предлагает две единицы в качестве минимальных: речевую единицу – звук или фон, и языковую единицу – фонему. Э.В.Кузнецова в качестве элементарной единицы выделяет только фонему как инвариантную языковую единицу. Неопределенность исходных единиц не способствует уяснению взаимосвязи с более сложными фонетическими единицами (слогом, интонемой) и их роли в выполнении языковых функций.
Морфема (морф) и слово выделяются во всех языковых моделях, слово считается основной языковой единицей, занимающей в любой модели центральное место. Слово – единственная единица языка, которая находится вне вариативности/инвариантности.
Состав синтаксических единиц выделяется не так единодушно. Текст выделяется как единица языка сравнительно недавно, и его связь с другими элементами не охарактеризована. Сложное предложение и словосочетание некоторые лингвисты (например, И.П. Распопов) также не выделяют как элементы системы, их рассматривают как часть структуры виду их композиционной сложности. Простое предложение – это такая синтаксическая единица, которая выделяется всеми исследователями. Предложение строится по структурной схеме, т.е. эта единица имеет вариантную и инвариантную форму.
Таким образом, ни количество, ни взаимосвязь языковых единиц не получили удовлетворительного описания в отечественном языкознании на современном этапе.
Лингвистические системы обладают, как признается языковедами, интегративными совойствами (эмерджентностью, целостностью), присущими системе в целом, а элементы (компоненты, единицы) системы этими качествами могут не обладать. Интегративность (эмерджентность, целостность) как свойство сложных языковых знаков отмечена у всех двусторонних языковых единиц. Односторонние (фонетические) единицы, по общему мнению, интегративностью не обладают. Явление эмерджентности давно зафиксировано лингвистами, но оно рассматривалось применительно к каждому типу языковых единиц изолированно и в отрыве от общеметодологических основ теории систем, кроме того, оно считается не абсолютным, а относительным качеством языковой системы, проявляющимся не в одинаковой форме и в не одинаковой степени. Так, на уровне лексических единиц отмечено, что есть слова, смысл которых не основан только на значении частей-морфем. В таком случае смысл слова имеет “лексическое наращение”, не выводимое из морфемного состава: писа-тель – “человек, профессия которого писать произведения художественной литературы”, а не “человек, который пишет”, учи-тель – “человек, профессия которого учить”, а не “человек, который учит”. Такой добавочный смысл называется лексическим наращением, фразеологичностью семантики слова, невыраженным компонентом значения.
Ярче всего интегративность проявляется у фразеологических единиц. В.В. Виноградов еще в первой трети ХХ века подробно охарактеризовал это их свойство, он считал, что «значение целого … абсолютно неразложимо на отдельные лексические значения компонентов. Оно как бы разлито в них и вместе с тем оно как бы вырастает из их семантического слияния».
В.В. Бабайцевой отмечена целостность значения также и у свободных словосочетаний, она считает, что далеко не всегда грамматическую семантику словосочетаний можно “вывести” из суммы категориальных значений их компонентов, в словосочетаниях элементы могут изменить свои значения под влиянием тех отношений, которые складываются между ними.
Предложение тоже обладает семантикой, не сводимой к сумме значений составляющих его слов, что отметил еще Э. Бенвенист. С этим положением согласны все синтаксисты, и анализу отношений слова (части) и предложения (целого) посвящено большое количество работ последней трети ХХ века. В частности, отмечено, что природа компонентов простого предложения радикально отличается от природы самого предложения: предложение является предикативной единицей, а словоформа – нет.
Гомеостаз языковой системы (избыточность элементов и связей) как важное свойство больших и сверхбольших систем, по нашим наблюдениям, специально не рассматривался в исследованиях, между тем как избыточность является важным свойством языковой системы. Прежде всего, язык включает огромное количество единиц – не поддающееся учету количество звуков, около 100 тысяч слов (по данным словарей современного русского литературного языка), бесчисленное количество словосочетаний и предложений. Связи между этими единицами также достаточно разнообразны, они подробно исследованы и отражены в научных работах. На избыточность морфологических категорий языков синтетического строя как на предпосылку «надежной и устойчивой работы в различных условиях» указывал С.Д. Кацнельсон. К явлениям, способствующим гомеостазу языковой системы, следует отнести и высокую степень дублирования, свойственную естественным языкам. Развитым языкам свойственно наличие и диалектных, и литературных форм языка, причем диалектные формы (говоры и наречия) у одного и того же языка присутствуют в большом количестве. Так, в русском языке выделяют 3 наречия, внутри которых имеются несколько десятков говоров. Развитая стилистическая система также создает дополнительные связи между языковыми единицами, предоставляя возможность для выражения одного и того же смысла средствами, прикрепленными к определенным ситуациям общения. Наличие дублированных средств для выражения того или иного смысла считается положительным явлением в языке, т.к. это свидетельствует о степени развития национального мышления, способного не только отмечать близость реалий, но и достаточно тонко их дифференцировать. В сознании отдельной языковой личности невозможно сохранить все вариативные способы наименования всех реалий, объем индивидуальной памяти не в состоянии усвоить такое количество слов. Поэтому следует предположить, что такое дублирование целесообразно именно как проявление избыточности, способствующей стабильности языковой системы.
Естественный язык – гибкая и жизнестойкая система, доказавшая свою стабильность на протяжении тысячелетий. Очевидно, что в естественном языке нет случайных, внесистемных и лишних “деталей”. В искусственных языках, наоборот, отсутствует материальная и структурная избыточность, системы искусственных языков гомеостазом не обладают. “Спланированный” язык устроен более рационально: в него включено минимальное количество синонимических рядов, отсутствуют диалектные формы, не развита стилистическая система, исключены омонимы. В.А. Звегинцев отмечал, что «понятие избыточности вышло уже за пределы таких в общем технических использований и в настоящее время, по сути говоря, является одним из методологических критериев, с помощью которых различают естественные и логические языки».
Связь языковой системы со средой стала объектом пристального внимания лингвистов к концу ХХ в., осмысление этой связи и ее объективная сложность послужили основой становления новых дисциплин на стыке наук (т.е. систем): психолингвистики, этнолингвистики, когнитивной лингвистики, социолингвистики и пр. Языковая система относится к открытым системам, т.е. активно взаимодействующим со средой. Языковая среда, т.е. бóльшая система, объемлющая языковую систему, включает такие сложные понятия, как объективная действительность, т.е. материальный мир, и ментальное представление о действительности – идеальный мир человека.
Язык представляет собой и феноменальную, и эпифеноменальную сущность, в чем проявляется идеальный и материальный характер его системы. Язык как феномен обладает материальной формой, структурной организацией, законами изменения. Язык как эпифеномен (от гр. epi – при, после, возле и phainomen – явление) представляет собой сопутствующее явление, не влияющее на среду.
Исследование языковой системы с учетом достижений системологии приводит к заключению, что взаимоотношения языка и мышления, языка и социальной системы и пр. должны быть рассмотрены как взаимосвязанные, но разные системы. Трудности определения границ языковой системы закономерны: выделяя подсистему, мы фактически вводим границы, которых на самом деле не существует, считает С.А. Орловский. Полная система не есть дискретная совокупность подсистем, а скорее своего рода “континуум”, в котором подсистемы в некотором роде “проникают” друг в друга. Переход от подсистемы к подсистеме происходит не скачкообразно через четкую границу, а плавно, непрерывно. Поэтому в системологии допускается существование систем, которые невозможно отделить от среды. Появление в последней трети ХХ в. смежных дисциплин (психолингвистики, этнолингвистики, когнитивной лингвистики и др.) свидетельствует о такой тесной связи языковой системы со средой.
Важное системное свойство вариантность/инвариантность было в центре внимания лингвистов на всем протяжении ХХ в., неисчислимое количество реальных языковых единиц и возможность сведения их к вполне исчисляемым эталонам, образцам привлекало внимание своей очевидностью и требовало объяснения. В отечественной лингвистике имеется подробное описание взаимодействий звука, звукотипа и фонемы; морфа и морфемы; предложения и структурной схемы предложения. Понятие инвариантности лежит в основе описания всех языковых единиц. Фонетические, слововобразовательные и прочие единицы представлены в русистике как группа однозначимых и изофункциональных единиц. В этих группах имеются элементы, выражающие прототипическое значение в чистом виде (инвариантные), и элементы, в которых прототипическое значение сопровождается какими-либо добавочными элементами. Сведение класса однородных употреблений к инварианту является, по мнению И.М. Кобозевой, “одной из сложнейших в лексической семантике и лексикографии” проблемой.
Принято считать, что систему языка формируют инвариантные (абстрактные) единицы, а вариантные единицы, являющиеся конкретными реализациями абстрактных единиц, обычно относят к области речи. Таким образом, языковая система представляет собой нечто абстрактное, существующее в нашем сознании, а речь – реально существующее многообразие индивидуальных способов общения. Языковая система считается ведущей, определяющей правила функционирования речевых единиц, это достояние коллективного сознания. И теоретически, и практически чрезвычайно трудно отделить одно от другого, поскольку и коллективное, и индивидуальное представлены в каждом сознании каждого носителя языка.
Вопросы соотношения структуры и системы языка были также в центре внимания, правда, оба термина не получили достаточного теоретического обоснования, что до сих пор приводит к их смешению. Делалась попытка разграничить понятие системы и структуры исходя из разных типов отношений: в системе имеются отношения между их составляющими, а структура – это система связей (т.е. взаимозависимости) (Г.П. Щедровицкий). Существует и обратная точка зрения, в соответствии с которой предлагается дифференцировать системы как совокупности связей, а структуры – как совокупности отношений (Г.С. Щур). Наконец, понятия системы и структуры рассматривают как целое и часть. Чаще всего целым считается система, а структура рассматривается как часть системы, хотя встречается и противоположная точка зрения. В лингвистической литературе отмечено, что понятие структуры языка соотносится преимущественно с отношениями между элементами, а понятие системы – с устройством объекта (языка) как целостного образования, выполняющего определенную функцию. Обращение к основным понятиям системологии позволяет представить структуру как часть системы, как правила композиции и декомпозиции этой системы. Понятия системы и структуры в этом случае отделены друг от друга и выражены формализованно: система (S) есть множество упорядоченных троек Φ, H и Z: S = S (Φ, H, Z), где S – система, Φ = {Φi} – множество объектов (базовых элементов), H = {Hj} – множество элементов связи, а Z = {Zk} – множество законов композиции и правил операции с элементами объектов и связей. Структура системы – это множество элементов связей между подсистемами или элементами, принадлежащие конкретному элементу dm множества D способы декомпозиции: StrS = {S, dm D}.
В конце ХХ века появились новые представления о типах систем: о сверхбольших системах, системах нечетких множеств (Л.Заде), об отношениях между элементами системы, которые соответствуют вероятностной логике, о модульном принципе взаимодействия частей системы и пр. Поэтому вопросы системы и структуры языка, отношения между элементами, законы декомпозиции языковой системы еще ждут своей дальнейшей разработки с учетом новых достижений системологии. Можно с большой уверенностью предположить, что язык если и является иерархической системой, то лишь частично, в каких-либо ограниченных областях, а ведущим принципом организации языковых единиц является модульный принцип. Диффузный характер значимых языковых единиц лучше всего соответствует пóлевой структуре, поэтому пóлевый принцип необходимо дополняет модульный.
Образцом системного представления языкового материала являются словари, потому что в лингвистических словарях четко обозначен критерий качества (системообразующий параметр) – обычно он бывает манифестирован в названии словаря. Языковой материал (чаще всего лексический) представлен сгруппированным в соответствии с критерием качества: по близости значения (синонимы), по тождеству внешней формы при различии значения (омонимы), по противоположности значения (антонимы) и т.д. В конце ХХ в. русская лексикография представляет необычайно большой выбор словарей разного типа, что позволяет говорить о “золотом веке лексикографии”, о том, что характерной чертой современной лексикографии является сближение ее как с теоретической, так и с экспериментальной лингвистикой.
Заметным достижением отечественной лингвистики, на наш взгляд, являются модели языковой системы, отражающие разные аспекты языковой системы. Выбор критерия качества предопределяет характер полученной модели, поэтому они противоречивы и разнообразны. Обобщение этих моделей – дело будущего, так же как их дальнейшее развитие, потому что большинство из этих моделей недостаточно разработаны. В диссертации рассмотрены 6 отечественных моделей языковой системы: иерархическая, динамическая (З.Д. Попова), пóлевая, многослойная (Д.Л. Спивак), ассоциативно-вербальная сеть (Ю.Н.Караулов) и модульная. Подробно представлены в научной литературе две из них – иерархическая модель и ассоциативно-вербальная сеть Ю.Н. Караулова.
В рамках иерархической модели языковой системы было предложено несколько вариантов организации языковых единиц. Этим вопросом занимались как отечественные, так и зарубежные лингвисты (например В.А. Звегинцев, Э.В.Кузнецова, И.П. Распопов, Л.М. Васильев и др.). Уровневая модель языка предполагает расслоение языковой системы на несколько крупных блоков, размещенных определенным образом. Обычно уровневую модель изображают в виде пирамиды, этажерки, цепи, лестницы. Такое представление о языковой системе опирается на положения, обоснованные в рамках структурной и трансформационной лингвистики, глоссематики и дескриптивной лингвистики. Сформировалось представление о слоях, уровнях, блоках языковой системы в середине ХХ века. Разными учеными выделяется разное количество уровней – 3 (В.А. Звегинцев, Л.М. Васильев), 4 (И.П. Распопов, Э.В. Кузнецова), 6 (С.Лэм). В.А. Звегинцев достаточно иронично отмечал, что установление того, где у языка «верх» и где «низ», произошло в значительной мере стихийно, и обычно эти понятия употребляются без всяких обоснований. Добавим также, представление иерархии языка в виде пирамиды или цепи не соответствует языковым фактам, известно, какую большую роль играет интонация (фонетическая единица) в оформлении предложения (синтаксическая единица).
По-видимому, иерархический принцип организации уровневой модели, как бы он ни был привлекателен своей строгой логичностью, не вполне соответствует самой языковой системе. Очевидно, что блоки, уровни, ярусы языка связаны между собой каким-то другим, не иерархическим, или не только иерархическим, образом. Вместе с тем именно в рамках уровневой модели языковой системы было представлено подробное описание языковых фактов, разработано представление о дихотомии язык/речь и в связи с этим упорядочены лингвистические единицы как абстрактные и конкретные. Язык является системой неоднородных, негомогенных единиц, поэтому таким важным в рамках этого направления явилось введение понятия уровень.
Внутренняя противоречивость уровневой модели способствовала тому, что в рамках этой модели возникла стратумная модель лингвистов США (С.Лэмба, Д. Локвуда, Г. Глисона и др.). Стратумная модель является частной моделью языковой системы в рамках общего представления системы языка как уровневой организации
Факты, противоречащие иерархической модели организации языковой системы, находят объяснение, если рассматривать язык как систему, организованную, например, по модульному или пóлевому принципам. Другие модели организации языковой системы ждут своего признания и дальнейшего развития. Самым перспективным представляется рассмотрение языка как модульной системы. Близкими к этому описанию, на наш взгляд, являются динамическая модель З.Д. Поповой, модель Г.Глинца, модель трех уровней языка Л.М. Васильева и ассоциативно-вербальная сеть Ю.Н. Караулова.

3.2.
Категориальные признаки в синтаксисе освещаются в работах по синтаксемному анализу [Мухин,1980]. Установлено свыше 70 синтаксико-семантических признаков, составляющих в определенных сочетаниях содержание единиц глубинной структуры предложения - синтаксем. Это такие признаки, как вокативный, градуальный, инструментальный, компаративный, модальный, темпоральный и др. С иных позиций рассматриваются категориальные признаки, установленные на основе анализа смысловых отношений в структуре языка (например, отношений принадлежности, соединительности, разделительности [Варшавская,1985]. Синтаксические категориальные признаки, выделяемые при анализе словосочетаний, предложений и целого текста (дискурса), могут сближаться с морфологическими категориальными признаками (определенность, персональность, модальность), но во многих случаях принципиально отличаются от морфологических признаков (атрибутивность, односоставность, когезия). Следует отметить, что говорить о формально-индуктивном моделировании целого текста можно, как нам представляется, только в единстве с содержательно-индуктивным моделированием. В английском языке, как и в русском, нет эксплицитной категории социального статуса человека. Предмет нашего изучения выступает в английской грамматике в виде имплицитной категории. Имплицитные категории проявляются опосредованно через эксплицитные категории. Та или иная эксплицитная категория выступает в виде категориального контекста для конкретной имплицитной категории, поэтому для изучения специфики проявления категории социального статуса человека в английском языке необходимо рассмотрение категорий, являющихся категориальным контекстом или категориальным носителем для имплицитной категории социального статуса.
Формальный критерий выделения категориального признака применительно к скрытым категориям заключается в поиске синтаксических показателей этих категорий. Например, показателем категории отчуждаемости является наличие необходимого характеризующего слова: "дед с красным носом"- *"дед с носом" [Михневич,1969:103].
В типологическом плане возможно формальное выделение категориальных признаков скрытых категорий путем полной инвентаризации выраженных категорий во всех языках. Скрытая категория в одном языке может оказаться выраженной в другом. Например, в турецком языке выделяется 12 морфологических категорий глагола, в том числе взаимосовместность/ невзаимосовместность, интенсивность (мгновенная, продолжительная, сверхпродолжительная), стадия (моментальность, намерение, привычность, результативность, законченность), аспект (положительный, отрицательный, возможности, невозможности), акт (очный, заочный)18. 18Джанашиа Н.Н. Морфология турецкого глагола. Тбилиси,1981. - 251 с. Эти значения, вероятно, в любом языке находят лексическое выражение, а в некоторых языках выражаются грамматически, но в ином категориальном контексте. В русском языке стадиальное значение турецкого глагола может быть передано при помощи средств выражения аспекта применительно к значению "привычность" (ходил - хаживал). В английском языке в данном случае используется конструкция с предикатным актантом: green fields where we used to wander.
Эксплицитная категория социального статуса человека представлена в языках народов Юго-Восточной Азии - японском, корейском, яванском и др.[Harada,1976:499; Головнин, 1986:161-167]. В японском языке выделяется категория адрессива, выражающая отношение говорящего к собеседнику (адрессивные формы - с суффиксом -мас и неадрессивные формы - без этого суффикса в глаголах), и категория гоноратива/ депрециатива, выражающая отношение к лицу, о котором идет речь в предложении (гоноративные, почтительные формы образуются суффиксальным путем в системе глагола, депрециативные, уничижительные формы образуются аналитически в системе глагола; депрециатив употребляется только тогда, когда речь идет о собственных действиях или о действиях человека, тесно связанного с говорящим по родству или по свойству) [Алпатов,1973:13,51,53]. Система гоноратива/ депрециатива дублируется в лексике: сравните, с одной стороны, "Ваше почтенное имя" - соммэй, "Ваше благоуханное имя" - гохомэй и, с другой стороны, "моя неумелая работа" - сэссаку, "моя глупая сестра" - гумай, "мое жалкое жилище" - сэттаку [Неверов,1977:322]. Лексические способы выражения ядерного грамматического значения характеризуют те же самые смысловые линии "Не я - я", "Возвышение - принижение". Наблюдается сложная градация гоноративных, депрециативных и адрессивных форм в высказывании в зависимости от степени знакомства коммуникантов, возраста и пола говорящего и адресата (женщины борлее вежливы, чем мужчины19, 19У малагасийцев - наоборот. для мужчин степень вежливости в первую очередь определяется возрастом адресата, для женщин - степенью знакомства) [Ogino,1986:41-45]. Эта же категориальная система представлена в системе местоимений корейского [Kim-Renaud,1987] и персидского [Узина,1980] языков. В персидском языке выделяется ряд вежливых эквивалентов местоимений, выражающисхся существительными, прилагательными, причастиями и некоторыми словосочетаниями, которые в данной функции теряют свое значение и выражают дейктический смысл: вместо ман - "я" употребляется бандэ - "раб" или ин джанэб - "эта сторона". Ман говорят о себе, только когда обращаются к лицам значительно более низкого социального положения [Узина,1980:127]. Сравните в русском языке "Ваш покорный слуга".
Самоуничижение и возвышение другого выражается в системном противопоставлении лексики. Такое противопоставление обычно рассматривается в стилистике. Это - стилистический план выражения единой языковой категории. Так, в персидском языке выделяются два слоя синонимичной глагольной лексики: нейтральная и гумилиативно-гонорифическая (депрециативно-гоноративная в терминах Алпатова). Нейтральная лексика представлена простыми глаголами персидского происхождения, статусно-маркированные синонимы представляют собой комбинацию персидского связочного глагола (типа "делать") и субстантивного элемента арабского происхождения. Например, простому глаголу дадан - "давать" соответствует гумилиативный комплекс такдим кардан (этимологически - "подношение делать") и гонорифические комплексы лофт кардан, махармат кардан, мохаббат кардан (субстантивные компоненты этимологически обозначают понятия "милость", "позволение", "доброта") [Beeman,1986:142-143]. Из приведенных давнных следует, что наличие категориального ядра поддерживается мощной категориальной периферией, сохраняющей основную структурную формулу категории.
В типологическом плане можно выделить наиболее характерологические категории для данного языка. Для русского языка одной из таких категорий, вероятно, будет аспектуальность, для английского языка - модальность, для некоторых других языков - категория социального статуса.
Категории существуют не изолированно, а в категориальных комплексах. Так, в русском языке функционирует единый комплекс вида, залога, наклонения, времени и лица в системе глагола. Вид и залог - независимые категории, определяющие наклонение, которое, в свою очередь, определяет время глагола, а последнее определяет лицо [Пупынин,1990:6]. Форма и содержание категорий тесно связаны, но в силу комплексной организации категорий в известной мере автономны. В языке возможны пустые категориальные ряды, выражающие значение, которое по некоторым причинам осталось потенциальным в данном языке. В русском языке, например, структурно разрешены, но не функционируют причастия будущего времени, образованные от глаголов совершенного вида: "побегущий", "испепелящий", "умрущий" и др. Возможен контекст: "Сегодня смеются беспечно умрущие завтра в бою". В латыни, как известно, причастия будущего времени существовали. В английском языке к подобным пустым категориальным рядам относятся сверхсложные видо-временные образования, например, future continuous passive. Дело значительно осложнится, если речь пойдет о категориях применительно к регистру общения: так, в русской разговорной речи деепричастие почти не употребляется либо употребляется в ненормативных формах с точки зрения литературного языка. Пустые категориальные ряды свидетельствуют о коммуникативной избыточности соответствующей категории для данного языка. Но такой ответ вряд ли удовлетворит нас, если мы знаем, что в других языках соответствующая категория является действующей.
Категориальные комплексы в конкретном языке включают несколько категорий, неравноценных по своей категориальной мощности. Их можно было бы назвать категории большей и меньшей яркости. Например, категориальный комплекс модальности/ темпоральности в русском языке включает категорию засвидетельствованности (пересказывательности), выражаемую отдельно в балканских языках (имперцептивная модальность) [Литвинов,1986:76]. В русском языке это значение выражается посредством особых частиц и модальных слов: "Он-де не хотел идти, а его, мол, заставили и якобы уговорили никому не звонить." Аналогичным образом передается в русском языке и категория притворности глагольного действия, выделяемая в морфологии удмуртского глагола. Эта категория обозначает притворность, фиктивность, неполноту действия и выражается суффиксально ("был болен" - "притворялся/ казался больным")20. 20Г.А.Ушаков. Сопоставительная грамматика русского и удмуртского языков. Ижевск,1982 - 144 с. Категория социального статуса передается в английском и русском языках некоторыми периферийными средствами категориальных комплексов модальности, определенности/ неопределенности, диатезы и др.
Содержание категории в терминах внутренних оппозиций и вхождения в тот или иной категориальный комплекс представляет собой семантическую категориальную формулу. Можно разграничить внешнюю и внутреннюю формулу категории. Схематически внешняя категориальная формула социального статуса человека может быть представлена следующим образом: МОДУС (ДИКТУМ), т.е. МОДУС = социальный статус + модальность + оценка + стилистический регистр + эмотивность + экспрессивность + акцентирование + дейксис + ... (ДИКТУМ = действие / процесс / состояние / событие + актанты: Агенс + Пациенс + Инструмент +...). Внутренняя формула категории социального статуса имеет, на наш взгляд, следующий вид: Статус = Индекс ( Вектор ( Репрезентация )), где статусный индекс - это отношение "говорящий - адресат/ третье лицо", статусный вектор - отношение "от вышестоящего - к нижестоящему" и "от нижестоящего - к вышестоящему" (нисходящий и восходящий вектор), статусная репрезентация - отношение с восходящим вектором по линии возвышения адресата и самоуничижения говорящего (гоноратив и гумилиатив).
Применительно к внешней категориальной формуле статуса следует подчеркнуть, что некоторые категории проявляются в функционально-грамматической и функционально-стилистической сферах языка. Модус (модальность в широком смысле) принадлежит, как нам представляется, именно к этим категориям. Значения диатезы и темпоральности относятся преимущественно к функционально-грамматической сфере, хотя могут иметь определенные стилистические коннотации (например, настоящее историческое время), значения эмотивности и экспрессивности относятся только к функционально-стилистической сфере. Функционально-семантические и функционально-стилистические категории принципиально различны [Кожина,1983:22], но, на наш взгляд, возможен общий знаменатель для этих типов категорий, и таким общим знаменателем является категория (или суперкатегория) модуса. Распределение способов выражения категории статуса в разных языках обнаруживает либо полное (грамматическое, лексическое и стилистическое) предствление категориальных значений, либо частичное (лексическое и стилистическое) представление значений. Мы не затрагиваем здесь проблему соотношения категорий или точек отсчета: является ли модальность частью оценки и наоборот. Обе точки зрения имеют право на существование в определенных категориальных системах. Мы также не строим категориальной формулы модуса: проблема суперкатегорий составляет отдельный важный вопрос общего языкознания.
Внутренняя формула категории социального статуса имеет три глубины измерения (коммуникативная, социальная и репрезентативная). Если репрезентативное измерение статуса формально представлено в языке, значит, в этом языке категория социального статуса находит многообразные способы выражения в грамматике и лексике и относится к числу характерологических категорий для данного языка. Если же репрезентативное измерение статуса формально не представлено, то категория статуса выражается лексически, стилистически и имплицитно-грамматически.
Скрытые категории могут выявляться и, так сказать, "на чужой территории". Имеется в виду одушевленность у прилагательных [Марусенко,1979], залоговость у существительных [Ковалева,1984], темпоральность у существительных [Шмелев,1983]. Например, "пассажир", "пациент", "экзаменатор" могут реализовать свои функциональные возможности в названных качествах только в условиях процесса, происходящего в определенный момент данной ситуации. В английском языке такая ситуация является системообразующей для продолженного вида глагола. Продолженный вид может получить экспрессивное переосмысление (субъективную постоянную характеристику): She is always crying. Аналогичная транспозиция происходит и с категориальным признаком ситуативной конкретизации в значении существительных: "постоянный пациент", "вечный жених". Существительные, категориальный признак в значении которых характеризуется всевременностью или вневременностью, подобных трансформ не допускают: *"постоянный брат", *"вечный англичанин". Существуют промежуточные случаи с предпочтительным выделением либо невыделением темпорального признака ситуативной конкретизации у существительных типа "филолог", "коллекционер". В значении существительных выделяется также темпоральный признак результата, соответствующий категориальному признаку перфектной корреляции в системе глагола. Результативное значение отмечается в семантике слов "автор", "убийца", "лауреат" и не отмечается в значении слов "мальчик", "мечтатель", "храбрец".
Категориальная транспозиция статусного признака в английском языке проявляется на базе категории определенности/ неопределенности, а именно в случае употребления артиклей с именами собственными, которые в норме с артиклями не употребляются. Неопределенный артикль перед именем собственным понижает статус носителя этого имени: a Mr.Brown, a Smith - некий м-р Браун, некий Смит. Транспонированное проявление категории характеризуется нечеткостью и связано с ближайшими категориальными признаками в пределах категориального комплекса - с оценкой и модальностью. Некоторые виды транспонирования статуса проявляются как выход за пределы семантико-стилистической нормы, например: "В этом классе - сорок пять штук учеников !" Экспрессивное использование энумератива "штука", употребляемого только с предметными неодушевленными существительными, понижает статус учеников как людей, объектов обучения и воспитания.
К числу менее экзотичных способов транспозиции статусного признака относится маскирующий пассив ("Против демонстрантов были использованы водометы" - Кем и по чьему распоряжению ?), сложные виды модально-темпоральных сочетаний в просьбах и приказах (снижение категоричности высказывания сближается со статусной репрезентацией), например: "Вы не могли бы помочь мне перевести эту фразу ?", косвенное обращение: "Некоторые могли бы и помолчать" (о присутствующих).
Категориальная транспозиция, перенос категориального признака на класс слов, не являющийся базой для соответствующего признака, показывает взаимосвязь и динамику семантических признаков в лексике и грамматике. Категориальные транспозиции видоизменяют категориальный признак в совокупности его характеристик. В этом плане уместно различать широкие и узкие категориальные значения, активно либо ограниченно переносимые на другие разряды слов.
В лингвистической литературе высказано мнение о том, что скрытые категории выражают субкатегориальные значения, характеризующие подклассы частей речи: одушевленность/ неодушевленность, конкретность/ абстрактность, лицо/ нелицо, движение/ неподвижность, постоянный/ переменный признак и др.[Харитонова,1982:9]. В этой связи обсуждается также проблема суперкатегорий [Басманова,1977:4]. На наш взгляд, подобное понимание не противоречит развиваемой в данной работе концепции категориальной транспозиции и категориального контекста как способа проявления скрытой категории.
Индуктивно-формальный критерий выделения категориальных признаков дает, таким образом, в руки исследователя несколько вариантов исчисления категорий: 1) перечисление выраженных категорий, 2) выявление скрытых категорий, 3) типологический анализ категориального фонда языков, 4) анализ категориальной транспозиции. Думается, что эти варианты взаимодополнительны.
Процедура выделения категориального признака в лексическом значении на основании формального критерия заключается в определении лексического выражения соответствующего категориального признака, принимаемого как данный. Например: expect1 - to think (that something will happen)(LDCE); partly1 - not completely (LDCE); general - an officer of very high rank in the army (LDCE). В определениях слов expect - "ожидать", partly - "частично", general - "генерал" непосредственно выражены темпоральный признак будущего времени, модально-бытийный признак отрицания, статусный признак ранга. Аналогичным образом выделяются другие категориальные признаки, непосредственно данные в словарных дефинициях.
В ряде случаев категориальный признак не выражается непосредственно в составе словарной дефиниции и выявляется методом семантического развертывания: blame1 - consider (someone) responsible (for something bad) (LDCE); responsible1 - having the duty of looking after someone or something so that one can be blamed (by the stated person) if the things go wrong (LDCE); duty1 - what one must do either because of one's job or because one thinks it right (LDCE). В приведенном примере в значении глагола blame - "обвинять, порицать" устанавливается модальный компонент долженствования (must - "должен").
Формально-индуктивный критерий выделения категориальных признаков в значении слова аксиоматичен. Для начального этапа построения теории аксиоматичность - это, вероятно, оптимальный (самый экономный) способ рассуждения. Следующим этапом является объяснение. Следовательно, формально-индуктивное моделировапние должно быть дополнено содержательно-индуктивным моделированием.
Содержательно-индуктивный критерий выделения категориальных признаков складывается, как нам представляется, из трех направлений доказательства, соответствующих трем сторонам знака - классификация, трансформация, интерпретация.
Рассмотрим содержательно-индуктивный критерий выделения категориальных признаков на примере категоризации инструментального признака в классификационном объяснении: dagger1 - a short pointed knife used as a weapon (LDCE); knife1 - a blade fixed in a handle used for cutting as a tool or weapon (LDCE); weapon - a tool for harming or killing in attack or defence (LDCE); tool1 - any instrument held in the hands for doing special job (LDCE); instrument1 - an object used to help in work (LDCE); object1 - a thing (LDCE). Слово dagger - "кинжал" объясняется в словаре как "короткий остроконечный нож, используемый в качестве оружия". Нож (knife) определяется как "лезвие, укрепленное в рукояти, используемое для резания в качестве инструмента, оружия". Далее уточняются значения слов "оружие" (weapon) и "инструмент" (tool) и пределом вычленения является абстрактное понятие "предмет" (thing). Устанавливается естественная иерархия признаков-классификаторов: кинжал - нож - оружие - инструмент - предмет. Эти системные отношения рассматриваются в работах, посвященных гиперонимии и гипонимиии [Дяченко,1976], суперординатным связям слов [Залевская,1990]. Классификаторы высших рангов, не получающие толкования в словаре, по-видимому, могут рассматриваться как категориальные признаки, выделяемые на классификационной основе.
Процедура выделения категориальных признаков заключается в анализе словарных дефиниций и выборке высших гиперонимов. Выполнение этой задачи на материале английского языка в значительной мере облегчено благодаря составителям словаря LDCE, в котором все дефиниции (около 55 000) толкуются только при помощи 2 000 опорных слов, список которых прилагается к тексту словаря.
Классификаторы по своей природе - признаковые слова, обозначающие признаки, по которым объединяются группы слов с более конкретной семантикой (животное: лев, слон, обезьяна; обезьяна: макака, шимпанзе, горилла). Классификаторы являются знаками гиперо-гипонимических отношений в словаре. По мнению К.Дальгрен, реальные концепты в "наивной семантике" классифицируются по семи признакам "индивидуальное", "коллективное", "природное", "социальное", "физическое", "чувствующее", "протяженное во времени" (таблица 9)
Таблица 1.
Классификация реальных концептов
    Индивидуальные    Коллективные
    природные    социальные    природные    социальные
Физические    камень    нож    песок    флот
Чувствующие    человек    программа    толпа    клиника
Временные    ураган    вечеринка    зима    эпоха
[Dahlgren,1988:50].
Мы противопоставляем два типа классификационных признаков: классификаторы-конструкты и классификаторы-концепты. Конструкты лежат в основе различных идеографических словарей, представляя собой дедуктивно установленные рубрики для классификации слов по тематическому принципу. Так, в словаре Роже выделяются шесть основных рубрик (абстрактные отношения

Дипломная. Балканские войны 2012 2

Введение

Балканские войны 1912-1913 состояли из войны коалиции (Балканского союза) Сербии, Болгарии, Черногории и Греции против Турции с целью завоевания турецких владений на Балканском полуострове (Первая Балканская война) и войны той же коалиции и примкнувших к ней Турции и Румынии против Болгарии с целью передела территорий, захваченных в предыдущей войне (Вторая Балканская война). Первая война носила освободительный, антитурецкий характер. Балканский союз (Сербии, Черногории, Греции и Болгарии) планировал полностью лишить Османскую империю владений в Европе, что ему и удалось сделать (за Турцией сохранился лишь Стамбул и небольшие территории возле него).
Османская империя, начиная с XVII века, постепенно ослабевала, теряя свои территории. В распаде империи были заинтересованы многие государства. Каждое государство желало получить как можно большую часть ослабевающей империи для удовлетворения своих стратегических потребностей. Остро стоял «Восточный вопрос» о проливах. Одновременно между блоками великих держав велось политическое противостояние, которое наблюдалось и на Балканах.

Цель
Задачи
Предмет будет отправлен после оплаты работы.

Дипломная информация. Особенности переводческих трансформация в произведении Джона Галсуорси Сага о форсайтах бесплатно. 2011

2. Морфологические трансформации.

В результате расхождения морфологического строя английского и русского языков перед переводчиком возникают объективные трудности, преодоление которых порой осуществляется путем морфологических трансформаций. Морфологические трансформации включают в себя замену частей речи, особенности передачи при переводе значения артикля, видовременных категорий, морфологических категорий числа и рода и др. На некоторых видах морфологических трансформаций мы остановимся подробнее.

2.1. Артикль.

В английском языке определенность / неопределенность значения существительного определяется артиклем. В русском языке артикля нет, и наличие перед существительным указателя его определенности / неопределенности необязательно: по-русски можно сказать не только "Дай мне эту книгу" или "Дай мне какую-нибудь книгу", но и просто "Дай мне книгу", не уточняя словесно, идет ли речь о какой-либо определенной, конкретной книге или же о книге вообще, о любой книге. В английском языке такое уточнение при существительном обязательно: можно сказать либо "Give me a book", либо "Give me the book"; так что русское "Дай мне книгу" можно на английский язык перевести лишь с учетом широкого контекста или неязыковой ситуации.
Поэтому при переводе с английского языка на русский "следует помнить о необходимости передавать в некоторых случаях значение артиклей, когда переводчик упускает из виду эту необходимость, страдает смысл русского предложения" [Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.15]. Значение артиклей в подавляющем большинстве случаев передается лексическими средствами, иногда порядком слов; при этом используются следующие способы трансформации: замена и добавление (отсутствие категории артикля вызывает в русском переводе замещение его другой лексической единицей, что обуславливает добавление), опущение (если артикль не несет определенную смысловую нагрузку, его можно при переводе пропустить).

2.1. а) Неопределенный артикль, в основном, выполняет классифицирующую функцию, он указывает на то, что предмет принадлежит к какому-то классу предметов безотносительно к его индивидуальным характерным свойствам или признакам. В некоторых случаях по своему значению неопределенный артикль приближается к значениям неопределенных местоимений some и any. Тогда его значение обычно приходится передавать в переводе. Например:

From the anxious depth within her there reawakened the suspicion that the people around her - mother, father, sister - were entangled in a conspiracy... (J.Updike. Marry Me).

Из смятенных глубин ее души снова поднялось подозрение, что окружающие - и мать, и отец, и сестра - как бы участвуют в некоем заговоре.

Точно так же передачи в переводе требует значение неопределенного артикля в следующем примере:

Jon had an unreal feeling as if he were passing through the scene in a book... (J.Galsworthy).

У Джона явилось какое-то нереальное чувство, точно он переживает сцену из романа...

Иногда неопределенный артикль употребляется в своем первоначальном значении числительного one. И в этом случае значение артикля должно быть передано при переводе с добавлением соответствующих лексем. Например:

Yet H.G. (Wells) had not an enemy on earth. (G.B.Shaw. The Man / Knew).

Однако у Герберта не было ни единого врага на свете.

Е.В.Куровская отмечает, что "употребление соответствующего артикля при именном компоненте определяет необходимость в использовании других средств передачи тех смысловых компонентов, которые привносятся артиклем" [Куровская Е.В., с.134] и порой артикль при именном компоненте может весьма существенно изменять семантику высказывания. Сравним:

А) Michael grinned. "You both had a nerve". (J.Galsworthy)

Майки рассмеялся: "Ну и нахалы же вы оба".

Б) They call it a pact suicide. - I couldn't. I haven't the nerve. (G.Green)

Это называется "двойное самоубийство". - Я не могу. У меня не хватит мужества.

2.1. б) Определенный артикль выполняет ограничительную функцию. "Он выделяет ограничительную функцию. Он выделяет предмет из данного класса, изолирует его от ему подобных, конкретизирует его" [Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.16]. Иногда определенный артикль выступает в своем первоначальном значении указательного местоимения, от которого он произошел, например:

If he remembered anything, it was the fainty capriciousness with which the gold-haired brown-eyed girl had treated. (J.Galsworthy)

Если Сомс и понял что-нибудь, так только ту капризную грацию, с которой золотоволосая темноглазая девушка обращалась с ним.

Если переводчик забудет о подобном моменте, русское предложение будет неполным и неточным.

2. 2. Несоответствия категории числа.

Категория числа существительных имеется как в английском, так и в русском языках. Однако употребление существительных в единственном и множественном числе наблюдаются довольно значительные расхождения как в отношении исчисляемых, так и неисчисляемых существительных. Данный факт приводит к грамматическим трансформациям при переводе, в частности - замены множественного числа английского существительного единственным числом русского, и наоборот.
Существует немало случаев, когда форме единственного числа в русском соответствует форма множественного числа в английском языке, сравним: овес - oats , лук - onions , картофель - potatoes , окраина (города) - outskirts и др.; и наоборот, русской форме множественного числа нередко соответствует английская форма единственного числа, например: деньги - money , чернила -ink , новости - news , сведения - information и др. Отсюда необходимость замены форм числа [Бархударов Л.С., с.144]. Например:

...Вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили... (А.Чехов. Вишневый сад).

They used to dry the cherries and soak'em and pickle'em and make jam of'em...

Исчисляемые существительные имеют формы единственного и множественного числа в обоих языках, которые совпадают, тем не менее, в ряде случаев их употребление бывает различно. Так, например, в английском языке существительные, обозначающие части тела (eye, lip, ear, cheek, hand, foot и др.) иногда употребляются в единственном числе для большей выразительности. Такое употребление вызвано стилистическими соображениями. Например: "Her cheek blanched". Глагол "to blanch" выражает бoльшую интенсивность заключенного в нем понятия по сравнению с глаголом "to pale". Кроме того, он имеет известную стилистическую окраску, являясь словом высоколитературным. В приведенном выше примере наблюдается некоторое стилистическое соответствие: глагол "to blanch", более выразительный, чем "to pale", как бы требует употребления существительного "cheek" в единственном числе, что является менее обычным. И наоборот, существительное "cheek", употребленное в единственном числе, требует выбора соответствующего глагола. Такое явление можно было бы назвать "стилистическим согласованием" (термин Т.Р.Левицкой, см. Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.43). Например:

Young Jolion's eye twinkled. (J.Galsworthy)
В глазах молодого Джолиона вспыхнул огонек.

Your lip is trembling.
У вас дрожат губы.

Аналогичное явление наблюдается, когда лексическое значение словоформы в единственном числе имеет обобщающий характер. Например:

We got the doctor to forbid to read the paper when the war broke out. (J.Galsworthy)

А когда началась война, мы попросили доктора запретить ему читать газеты.

Таким образом, при переводе определенных словоформ в единственном или множественном числе переводчик вынужден прибегать к такому виду морфологической трансформации как замена формы слова.

2. 3. Грамматический род.

В английском языке, как известно, понятие "род" носит весьма условный характер. Практически о роде в данном языке говорят только в связи с указанием на естественный биологический пол. В русском же языке, обладающем развитой системой рода, указание на род объекта обязательно, что и определяет грамматическую трансформацию - замену формы слова - при переводе с английского языка на русский.
В большинстве случаев при переводе переводчик руководствуется нормой родного языка, его традициям, согласно которым одни животные, растения, птицы оказываются женского рода (кошка, собака, сова, береза и т.д.), а другие - мужского (слон, соловей, дуб, воробей и т.д.) и легко меняет один род на другой. Например:

"Why is he weeping?" asked a little green Lizard, as he ran past him with his tail in the air. (O.Wilde, "The Nightingale and the Rose").

"О чем он плачет?" - спросила маленькая зеленая ящерица, которая проползала мимо него, помахивая хвостиком.

Но есть случаи, когда такие замены влекут ощутимые потери смысла. Расхождение в роде может оказаться серьезным препятствием, когда "соотнесенность с определенным биологическим полом и, следовательно, с присущими ему характерными чертами составляет важный элемент художественной структуры текста оригинала. Чаще всего это бывает при персонификации" [Иванов А.О., с.99 - 100]. Например, в сказке О.Уальда "Счастливый принц" ласточка, как и все звери и птицы в английском языке, - мужского рода, и автор, говоря о ней, употребляет местоимение he - он:

One night there flew over the city a little Swallow. His friend had gone a way to Egypt six weeks before, but he had stayed behind for he was in love with the most beautiful Reed.

Тростник, или вернее тростинка, в которую влюблена ласточка, напротив, женского рода:

He had met her in the spring as he was flying down the river after a big yellow moth, and he had been so attracted by her slender waist that he had stopped to talk to her.

И это противопоставление развивается и углубляется автором. В оригинале Swallow явно служит воплощением мужского начала. Ей (ему) свойственны чисто мужские черты: как настоящий мужчина, он, влюбившись, тут же признается в любви:

"Shall I love you?" - said the Swallow, who liked to come to the point at once...

Мужественно оставшись на почти верную гибель, которую сулит приход осенних холодов, он (что опять-таки свойственно больше мужчинам) через некоторое время, не встретив взаимности, разочаровывается в своей возлюбленной:

After they had gone he felt lonely, and began to tire of his lady-love.
"She has no conversation. And I'm afraid that she is a coquette, for she is always flirting with the wind".

Таким образом, в оригинале мы видим явное противопоставление мужского и женского начал, каждое из которых получает определенную оценку автора. Но при переводе даже такого мастера, как Чуйковский, все это исчезло, так как переводчик выбрал в качестве соответствий "ласточку" и "тростник", что полностью перестраивает систему "мужское начало" - "женское начало" в структуре художественного произведения.
Как же поступить переводчику в подобных случаях? А.О.Иванов предлагает использовать два основных способа для преодоления подобных расхождений в роде.
Способ I заключается во избежание употребления местоимений того или иного рода (т.е. перед нами такой способ грамматической трансформации, как опущение), например:

...for Love is wiser than Philosophy, though he is wise, and mighter that Power, though he is mighty. (O.Wilde)

Как ни мудра Философия, в Любви больше мудрости, чем в Философии, - и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти.

Способ II: замена формы слова - эквивалента переводного языка на аналог нужного рода, например:

"Order! Order!" cried a Cracker. He was something of a politician, and had always taken part in the local elections, so he knew the proper Parliamentary expressions to use. (O.Wilde)

Словарь дает для слова "cracker" значение "шутиха", которая в русском языке относится к женскому роду. Однако занятие практикой в те времена было чисто мужской прерогативой, и поэтому "шутиха" не подходит. Переводчица Т.Озерская довольно удачно заменяет ее на "бенгальский огонь":

"Внимание! Внимание!" - закричал Бенгальский Огонь. Он увлекся политикой, всегда принимал участия в местных выборах и поэтому очень умело пользовался всеми парламентскими выражениями.

Аналогично и в переводе сказки "Счастливый принц" следовало бы заменить ласточку, скажем, на стрижа, а камыш на тростинку. Тем более, что ласточки и стрижи относятся к одному виду и сходны как по образу жизни, так и по внешнему виду. И тогда все стало бы на свои места.
Однако на практике можно столкнуться со случаями, когда ни тот, ни другой способ не могут быть применены, и переводчику приходится мириться с потерями. Бывает это тогда, когда за словом оригинала и его иноязычным соответствием стоят свои, привычные для каждого из двух языков образы, резко отличающиеся по всему набору признаков, включая и родовой. Английское "death" означает "смерть". Но если для англичан death ассоциируется с существом мужского пола, то русским смерть видится
Костлявой старухой с косой в руке. Обменяться представлениями потому и трудно, что они традиционны в обоих языках. Например:

"Juidman, - go'he, - put up your wittle,
I'm no design'd to try its mettle;
But if I did - I wad be kittle
To be misleared -
I wad no mind it, no that spittle
Out of my beard". (R.Burns. Death and Dr.Horbook)

"Смерть отвечала мне: - Сынок,
Ты спрячь подальше свой клинок,
Подумай сам, какой в нем прок?
Его удары
Страшны не больше, чем плевок,
Для Смерти старой!"

Нельзя не заметить, что образ смерти претерпел некоторую трансформацию. Потеряв бороду и другие атрибуты, присущие ей в оригинале, смерть несколько "обрусела", превратившись в привычную нам костлявую старуху с косой. Таким образом, при отражении в переводе категории рода следует учитывать не только грамматические особенности языка оригинала, но и вопросы менталитета, национального мышления носителей языка.

2. 4. Замена частей речи.

Замена части речи является самым распространенным видом морфологической трансформации. Подобные замены обычно вызваны "различным употреблением слов и различными нормами сочетаемости в английском и русском языках, а в некоторых случаях - отсутствием части речи с соответствующим значением в русском языке" [Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.46].
Такой морфологический трансформации чаще всего подвергается имя существительное. Весьма типичной заменой при переводе с английского на русский является замена отглагольного существительного на глагол в личной форме. Вот примеры такого рода замены:

He had one of those very piercing whistles that was practically never in time... (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

Свистел он ужасно пронзительно и всегда фальшиво...

В следующем примере существительные переводятся инфинитивами:

You give me food and drink and I'll tell you how to sail the ship. (R.L.Stevenson. Treasure Island).

Вы будете поить и кормить меня, а я покажу вам, как управлять кораблем.

Следует отметить, что некоторые английские существительные переводятся как личной формой глагола, так и отглагольными существительными, например:

But if she went, Cindy realized it would mean a showdown - almost certainly irreversible and final - between them both. (A.Hailey. Airport).

Но Синди понимала, что если она туда явится, объяснение будет нешуточным и может наступить разрыв, окончательный и необратимый.

Should she go to the airport for a showdown with Mal, as she had considered earlier? (A.Hailey. Airport).

Ехать ли в аэропорт, чтобы объясниться с Мелом, как она собиралась?

По поводу данных примеров Е.Н.Бортничук отмечает, что при переводе существительных, образованных по модели "глагол + постпозитив" > "существительное" (breakdown, breakthrough, throw-away, showdown и т.д.), "все же отглагольное существительное, по-видимому, более точно передает особенности лексической единицы оригинала и поэтому более охотно используется переводчиками. Так, например, существительное takeoff в сопоставляемых текстах было переведено существительным 25 раз, а глаголом - 14" [Бортничук Е.Н., с.92]. Сравним:

Translated into aviation terms, the river at the sea is an airliner at its moment of takeoff. (A.Hailey. Airport).

Если перевести это на язык авиации, то река, когда она впадает в море, подобна самолету в момент взлета.

After takeoff there would be no time for anything but work. (A.Hailey. Airport).

Когда они поднимутся в воздух, не останется времени ни для чего, кроме работы.

Таким образом, в подобных случаях основной причиной использования трансформации будет являться индивидуально-переводческая.
Н.Н.Нестеренко исследовала проблему перевода английских деадьективных существительных на материале романа Дж.Голсуорси "Сага о Форсайтах". Лингвист отмечает, что при переводе данного вида существительных замена части речи достаточно распространена. Так, при сравнении текста перевода с текстом оригинала было установлено, что английскому имени существительному, образованному от производного прилагательного с исходной производящей основой-глаголом, в русском языке (кроме имени существительного) соответствуют:
а) глагол:

The strange resolution of trustfulness he had taken seemed to be animate even his secret thought... (J.Galsworthy)

Внезапно принятое решение довериться им овладело всеми его мыслями.

A firsite of the best period, so far as the lack of responsibility was concerned... (J.Galsworthy)

Представительница Форсайтов лучшего периода, когда ни перед кем не приходилось отчитываться...

б) пассивное причастие:

The two yearlings, as Val called them in his thoughts, met therefore in manner, which for unpreparedness left nothing to be desired. (J.Galsworthy)

Оба стригунка, как мысленно назвал их Вэл, встретились, таким образом, совершенно неподготовленными.

Английскому деадьективному существительному с исходной производящей основой-существительным в русском языке (кроме имени существительного) может соответствовать имя прилагательное:

If he remembered anything, it was the fainty capriciousness, with which the goldhaired browneyed girl had treated. (J.Galsworthy)

Если Сомс и понял что-нибудь, так только ту капризную грацию, с которой золотоволосая темноглазая девушка обращалась с ним.

Imogen's inquiring friendliness... (J.Galsworthy)
...дружелюбная приветливость Имоджин.

Особенно часто приходится прибегать к грамматическим трансформациям при переводе сказуемого, что обычно сопровождается заменами частей речи (а последнее, в свою очередь, ведет к синтаксическим трансформациям). Например:

He was a very bad dancer... (Gr.Greene)
Он танцевал очень плохо.

"You are a poor liar" (J.Galsworthy. To Let)
"Ты не умеешь лгать",

где именное сказуемое в первом примере передано простым глагольным, а во втором - сложным глагольным сказуемым.
Встречаются случаи замен и других частей речи. Так, трансформации при переводе часто подвергается местоимение(заменяется существительным), например:

"I look possession of his effects after his death", I explained. "They were done up in a parcel and I was directed to give them to you". (S.Maugham. A Casual Affair).

– Все, что осталось от него после смерти, отдали мне, - объяснил я. - Письма и портсигар были связаны в пакет. На нем было написано: передать леди Кастеллан, лично.

Здесь конкретизация местоимений they и you осуществляется на основе данных широкого контекста; ср. несколькими трансформациями оригинала выше:

I took the parcel... Inside was another wrapping, and on this, in a neat, well-educated writing: ...Please deliver personally to the Viscountess Kastellan... The first thing I found was a gold and platinum cigarette-case... Besides the cigarette-case there was nothing but a bundle of letters.

Таким образом, как акцентирует Л.С.Бархударов, здесь мы имеем "пример установления семантической эквивалентности на уровне всего переводимого текста в целом, выражающегося в перераспределении семантических элементов между отдельными предложениями текста на исходном языке и переводимом языке" [Бархударов Л.С., с.195 - 196].
Довольно обычной является замена прилагательного существительным. Например:

Has any British battle ever been won except by a bold individual initiative? (B.Shaw. Augustus Does His Bit).

Разве англичане когда-либо выигрывали сражение кроме как с помощью отваги и личной инициативы?

В.Я.Мизецкая отмечает, что в данном примере имя прилагательное "bold", преобразованное при переводе в существительное "отвага", "в русском варианте из подчиненного ядерному субстантиву "initiative" элемента превращается в независимый от него равноправный с ним член синтаксического ряда "отваги и инициативы" [Мизецкая В.Я., с.138].
Еще пример:

You always got these very lumpy mashed potatoes... (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

К ним всегда подавали картофельное пюре с комками...

Здесь прилагательное при переводе заменяется группой "предлог + существительное", выступающей в атрибутивной функции.
Прилагательное в предикативной функции (с глаголом-связкой be или другим) часто заменяется глаголом: to be glad - радоваться, to be angry - сердиться, to be silent - молчать и пр., например:

...I was really glad to see him. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Я ему обрадовался.

He was too conceited. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Слишком он воображает.

Причастие часто переводится личной формой глагола, например:

His brother... dies, leaving everything on my shoulders. (B.Shaw. Widower's Houses).

Братец его умер и все бросил на меня одну ,

благодаря чему меняется синтаксис предложения.
При переводе имеют место и другие типы замен частей речи, причем часто они сопровождаются так же, как и в приведенных примерах, заменой членов предложения, т.е. перестройкой синтаксической структуры предложения.

3. Словообразовательные трансформации.

Вопрос о словообразовательных трансформациях в лингвистике рассматривается, в основном, применительно к переводам научных и общественно - политических текстов. Это связано, прежде всего, с тем, что в большей степени новообразования присущи именно перечисленным стилям (например, различного рода неологизмы). При этом особенностям словообразовательных трансформаций при художественном переводе уделено незначительное внимание. И в данном параграфе мы попытаемся обобщить те немногочисленные исследования, в которых отражена проблема словообразовательных трансформаций.
Так, словообразовательные суффиксы в разных языках далеко не всегда совпадают по своему значению и по употреблению. В каждом языке имеются суффиксы чрезвычайно продуктивные, например, суффикс существительного -er. "При помощи -er можно образовывать существительное, выражающее агент действия, фактически от любого глагола. <...> Поэтому при переводе слов, образованных при помощи суффикса -er, часто приходится пользоваться глаголами" [Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.93]:

That branch of the family had been reckless marriers. (C.A.Porter. Ship of Fools).

В этой семье мужчины всегда женились опрометчиво.

Замена английского отглагольного существительного, образованного с помощью -er, на русскую личную форму глагола является "закономерной и обычной" [Бархударов Л.С., с.196]. Еще примеры:

Oh, I'm no dancer, but I like watching her dance. (G.Greene. The Quiet American).
А я ведь не танцую, я только люблю смотреть как она танцует.

I'm quite a heavy smoker, for one thing... (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Во-первых, я курю как паровоз...

I'm a very rapid packer. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Я очень быстро укладываюсь.

Ввиду того, что "удельный вес аффиксальных образований в английском языке значительно выше, нежели в русском" [Каращук П.М., с. 36], при переводе не всегда возможно использовать русский аналог английского аффикса, а это ведет к введению дополнительных лексем в текст (например, при переводе словоформ с суффиксом -able). Суффикс -able является очень продуктивным и образует, в основном, прилагательные от глаголов. В нем обычно присутствует модальное значение, поэтому для его перевода часто добавляются такие модальные слова, как "возможно", "невозможно", "нельзя" и др.:

The sea was rough and unswimmable.
Море было бурное, и плыть было невозможно.

Следует отметить, что вышесказанное не относится к заимствованным французским прилагательным, образованным при помощи этого суффикса, например, "admirable", "irreparable" и т.п.
При художественном переводе следует учитывать не только словообразовательные особенности английского языка, но и "богатство стилистических ресурсов словообразовательного уровня русского языка по сравнению с английским" [Мизецкая В.Я., с.141]. На данный факт следует обращать особое внимание при переводе эмоционально-экспрессивных конструкций, которые свойственны художественному тексту. Так, наличие большого числа разнообразных оценочных суффиксов, используемых в русском языке, - уменьшительных, ласкательных, уничижительных, - позволяет переводчику точнее отразить отношение говорящего к предмету речи. Например:

This is a fool of place. (B.Shaw. Augustus Does His Bit).
Господи, что за гнусный городишко!

Переводческая инициатива здесь проявляется не только в воде экспрессивного восклицания "господи", усилительной конструкцией "что за...", восклицательного знака, усиливающего интонацию негодования. Экспрессия повышается также за счет использования существительного с уничижительным суффиксом -ишк-, в то время как в первоисточнике имеет место использование только одного слова с отрицательной оценкой - "fool".
Активно используются словообразовательные трансформации при переводе английских новообразований, свойственных, прежде всего, художественным произведениям фантастического характера, пародиям, каламбурам, перефразам и т.д. Данным жанрам особенно характерно авторское словотворчество, т.е. "изобилие окказиональной лексики и окказионально преобразованной фразеологии" [Любченко Т.Н., с.89].
Например, в переводе романа А.Азимова "Сами боги" (I.Asimov. The Gods Themselves), выполненном И.Гуровой, для передачи окказионализмов использовались трансформации рассматриваемого типа:

He wasn't a bad left-ling <...>. He was a right-ling to her, but a Parental to the children and the latter took precendance anyway <...>. No. No mid-lings either. Just Hard-ones of one kind.

Как левник, он вовсе не так уж плох <...>. Для нее-то он, конечно, правник, но ведь он еще и пестун, и поэтому дети заслоняют от него все остальное <...>. Нет. Серединок у нас тоже нет. Только Жесткие - и все одинаковые.

Left-ling "левник" и right-ling "правник" переводятся с помощью переводческих окказионализмов. При этом И.Гурова учитывает словообразовательные особенности русского языка: суффикс -ик- передает значение деятеля. Левник - это рационально осмысливающий возникающие проблемы и решающий их. Правник - это пестун; его задача - воспитывать потомство. Окказионализм "a mid-ling" воспроизведен нейтральным словом "серединка", в котором использован уменьшительно - ласкательный суффикс -к, ведь серединка воплощает в себе женское начало семьи (это подчеркивает и флексия -а).
В плане особенностей передачи окказионализмов в каламбурах и пародиях рассмотрим перевод стихотворения Льюиса Кэрролла "Jabberwocky" ("Алиса в Зазеркалье"). "В плане языка "Jabberwocky" выделяется из всех стихотворений Льюиса Кэрролла тем, что почти целиком построено на придуманных словах, которым можно придать любые значения. Поэтому содержание остается туманным, действующие лица - абстрактными..." [Задорнова В.Я., с.106].
Существует по крайней мере четыре перевода "Jabberwocky" на русский язык: Т.Л.Щепкиной - Куперник, Д.Г.Орловской, А.Щербакова и Вл.Орла. Остановимся на первых двух.

'Twas brilling, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe;
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.

Было супно. Кругтелся,
Винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой...
(Т.Щепкина - Куперник)
Варкалось.
Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки
Как мюмзики в мове...
(Д.Орловская)
Щепкина - Куперник, как правило, образует слова по типу "слов-бумажников" (винтиться = винтить + крутиться; склипкий = скользкий + липкий; хрющать = хрюкать + пищать), либо слегка видоизменяя существительные слова: неукротно (неуротимо), глубейший (глубочайший), раздыраться (раздираться).
Орловская в своем переводе первой строфы следует объяснениям Шалтая - Болтая: "brilling" - "варкалось" (восемь часов вечера, когда пора готовить ужин); "slity" - "хливкие" = хлипкие и ловие; "toves" - " шорьки" = помесь хорька, барсука и штопора; "gyre" - "пыряться" = прыгать, нырять, вертеться; "wabe" - " нава" = трава под солнечными часами; "зелюки" = зеленые индюки; "мюмзики" = птицы и др. Далее она использует и "слова-бумажники" ("храброславленный" = храбрый + прославленный; "глущоба" = глушь + чащоба и т.п.).
Таким образом, словообразовательные трансформации хотя и менее распространены при художественном переводе (по сравнению с переводом научных, общественно - политических текстов), но все-таки занимают важное место при стремлении к адекватному переводу.

4. Синтаксические трансформации.

В данном параграфе мы попытаемся обобщить результаты исследований касательно синтаксических трансформаций.
Так, И.В.Нешумаев проанализировал тексты из романов S.Maugham "The razor's edge" и J.Updike "The Centaur" и их переводы на русский язык. Лингвистом были произведены подсчеты общего количества синтаксических трансформаций, связанных с определенными причинами. Результаты исследования представлены в следующих таблицах:

Общее количество трансформаций.
Таблица № 1.
Общее количество трансформаций
2 020
Из них: Изменение состава членов предложения
1 351, или примерно 66 % от общего числа трансформаций
Замена простого предложения сложным
212 / 11 %
Замена сложного предложения простым
185 / 8 %
Замена типа синтаксической связи
152 / 7 %
Замена двусоставного предложения односоставным
51 / 3 %
Членение предложения
81 / 4 %
Объединение предложений
39 / 2 %

Причины синтаксических трансформаций.
Таблица № 2.
Системно-обусловленные
165, или примерно 7 % от общего количества трансформаций
Нормативные
880 / 42 %
Нормативно-стилистические
76 / 3 %
Прагматические
91 / 3 %
Лексико-семантические
277 / 13 %
Индивидуально-переводческие
664 / 32 %

Из таблицы видно, что самой распространенной трансформацией в анализируемых художественных текстах оказалось изменение состава членов предложения - более половины всех трансформаций. Затем, по частотности следуют замена простого предложения сложным, замена сложного простым, замена типа синтаксической связи. Наименее характерными трансформациями явились членение предложения и замена двусоставного предложения односоставным и объединение предложений.
Но данные результаты не обязательно будут характерны для всех переводов художественных текстов, а лишь отображают жанровые и стилистические особенности языкового построения текстов определенных авторов и "манеру", "почерк" переводчика.
Среди причин трансформаций самыми распространенными явились нормативные. Затем следуют индивидуально-переводческие, лексико-семантические и системно-обусловленные. Нормативно-стилистические и прагматические причины явились наименее характерными причинами для художественного перевода.
Рассмотрим основные виды синтаксической трансформации при художественном переводе, добавив к классификации И.В.Нешумаева изменения в актуальном членении предложения.

4.1. Изменение состава членов предложения.

Замена членов предложения приводит к перестройке его синтаксической структуры. Такого рода перестройка происходит и в ряде случаев при замене части речи (о которой говорилось в первом параграфе данной главы).
Существенное изменение синтаксической структуры связано с заменой главных членов предложения, особенно подлежащего. В англо-русских переводах использование подобных замен в значительной степени обусловлено тем, что в "английском языке чаще, чем в русском, подлежащее выполняет иные функции, нежели обозначения субъекта действия" [Комиссаров В.Н., с.182], например: объекта действия (подлежащее заменяется дополнением), обозначения времени (подлежащее заменяется обстоятельством времени), обозначения пространства (подлежащее заменяется обстоятельством места), обозначения причины (подлежащее заменяется обстоятельством причины) и т.д.
Грамматическая трансформация также вызывается столь частым в английском языке употреблением существительных, обозначающих неодушевленные предметы или понятия, в роли "агента действия (т.е. подлежащего), что можно рассматривать как своего рода олицетворение. Такое олицетворение отнюдь не является стилистическим приемом, ибо это - явление языка, а не речи и ни в коей мере не носит индивидуального характера" [Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., с.90]. Например:

Legend (never a good historian!) has it that it was from here that one September day in 1645 Charles I watched the final stages of the Battle of Rowton Heath in which his forces were defeated by Cromwellian troops. (D.Odgen. My Home Town).

Согласно легенде (которая редко бывает достоверной) именно отсюда в сентябре 1645 года Карл I наблюдал за исходом сражения при Раутон Хит, в котором его войска были разбиты войсками Кромвеля.

При переводе пришлось прибегнуть к грамматической трансформации: подлежащее английского предложения (legend) стало обстоятельством причины.
Одной из распространенных трансформаций такого рода синтаксической перестройки является замена английской пассивной конструкции русской активной, при которой "английскому подлежащему в русском предложении соответствует дополнение, стоящее в начале предложения (как "данное"); подлежащим в русском предложении становится слово, соответствующее английскому дополнению с by или же подлежащее вообще отсутствует (так называемая "неопределенно-личная" конструкция); форма страдательного залога английского глагола заменяется формой действительного залога русского глагола" [Бархударов, с.199]. Сравним, например:

He was met by his sister.
Его встретила сестра.

The door was opened by a middle-aged Chinese woman. (S.Maugham. A Casual Affair).
Дверь нам отворила немолодая китаянка.

Такого рода трансформации ("пассив ( актив") встречаются весьма часто и описываются во многих грамматиках английского языка, предназначенных для русскоговорящих4. Как и другие трансформации, описываемые в этом разделе, они являются "обратимыми", т.е. при переводе с русского языка на английский в соответствующих случаях применяется "противоположно направленная" трансформация "актив ( пассив".
Частыми являются также случаи, когда подлежащее английского предложения при переводе на русский язык заменяется обстоятельством. Эта трансформация имеет место, например, когда английское подлежащее стоит в начале предложения и выражает те или иные обстоятельственные значения. В таком случае нередко в русском переводе английское подлежащее заменяется на обстоятельство места:

The room was too damn hot. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
В комнате стояла страшная жара.

В данном примере имеет место также замена частей речи - трансформация прилагательного "hot" в существительное "жара".
Следует иметь в виду, что во многих случаях замены членов предложения обуславливаются соображениями не грамматического, а стилистического порядка. Так, в нижеследующем примере наблюдается одновременная замена как членов предложения, так и частей речи:

After dinner they talked long and quietly. (S.Maugham. Before the Party).
ъ
После обеда у них был долгий, душевный разговор. (Пер. Е.Калашниковой).

Грамматические нормы русского языка вполне допускают здесь сохранение структуры исходного предложения: "После обеда они долго и душевно разговаривали"; однако, стилистически гораздо более приемлемым оказывается первый вариант.

4. 2. Замена простого предложения сложным.

Наибольшее число случаев данного изменения вызвано системно-обусловленными причинами. Трансформация применяется обычно при переводе простых английских предложений, осложненных синтаксическими компонентами - инфинитивными, герундиальными, абсолютными конструкциями. "Английские синтаксические комплексы не имеют системного русского аналога, что делает переводческие трансформации неизбежными" [Нешумаев И.В., с.120]. Как правило, при переводе данных комплексов на русский язык меняется тип предложения, при этом простое "предложение превращается в сложноподчиненное, реже в сложносочиненное" [там же]. Например:

He watched Ronnie take an oily rag and plunge it into a small bucket of black water standing under a far electric bulb. (J.Updike. The centaur).

Он видел, как Ронни взял помасленную тряпку и окунул ее в ведерко с черной водой, стоящее поодаль под второй лампой.

Простые предложения англоязычных текстов, преобразовываясь в сложные структуры при переводе, подвергаются внутреннему членению, например:

Wilson stroked his very young moustache and dreamed, watching for his gin-and-bitters. (G.Greene The Heart of the Matter).

Поглаживая еще очень редкие усики, Уилсон мечтал, дожидаясь, когда ему принесут ужин. (Грин Г. Суть дела).

Преобразование может обуславливаться чисто грамматическими причинами (отсутствие в русском языке прямых соответствий), например:

... I like watching her dance. (G.Greene. The Quite American).
... Я люблю смотреть, как она танцует.

... I never even once saw him brush his teeth. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
... Я не видел, чтобы он чистил зубы ;

в других случаях такие трансформации вызваны стилистическими причинами. Ср. нижеследующий пример:

They looked sort of poor. (там же).
Видно было, что они довольно бедные.

"Перевод "Они выглядели довольно бедными" возможен, - отмечает Л.С.Бархударов, - но стилистически более приемлем первый вариант" [Бархударов Л.С., с.204]. В следующем примере комплексная лексико-грамматическая трансформация также вызывается стилистическими причинами:

At that moment the door was opened by the maid. (S.Maughan. Before the Party).

Дверь отворилась, и заглянула горничная.

Здесь исходное предложение подвергается следующим трансформациям в процессе перевода: 1) простое предложение заменяется сложным; 2) подчинение заменяется сочинением; 3) происходит лексико-грамматическая замена: "was opened ( отворилась"; 4) предложное дополнение с by заменяется подлежащим; 5) добавляется слово "заглянула"; 6) опускаются слова "at that moment". Попытка сохранить исходную конструкцию привела бы к грамматически допустимой, но стилистически малоприемлемой фразе "В это мгновение дверь была открыта горничной". В русском языке пассивная конструкция употребляется намного реже, чем в английском и имеет иную стилистическую окраску (в английском языке "пассив стилистически нейтрален; хотя и более употребителен в книжно-письменной речи; в русском же языке форма страдательного залога почти исключительно ограничена сферой книжно-письменной речи, преимущественно официального и научного жанра" [Бархударов, с.205].
Рассмотренные синтаксические трансформации довольно часто встречаются в переводческой практике. Например, Н.Л.Ольшанская и Н.М.Балаян исследовали синтаксис авторской речи в оригинале и переводе на основе новелл Дж.Фаулза и пришли к следующему выводу: английский текст новеллы Дж.Фаулза в авторском повествовании представлен 181 простым предложением, а русский - 208. Сокращение и упрощение сложной синтаксической структуры ведет и к устранению ее многозначности, установлению однозначных отношений между компонентами: "Переводчик анализирует исходное сообщение, преобразует в более простые и четкие формы, транспонирует их на этом уровне в систему исходного языка и затем реконструирует сообщения на переводной язык" [Швейцер А.Д., 1970, с.11].

4. 3. Замена сложного предложения простым.

При художественном переводе данный тип синтаксической трансформации вызван, в основном, нормативно-стилистическими причинами. В частности, в английских художественных текстах отмечается большой удельный вес сложноподчиненных предложений по сравнению с русскими текстами [Л.Н.Прудников, с.65 - 66]. В результате может происходить "свертывание" придаточных предложений в причастие (причастный оборот), деепричастие (деепричастный оборот), отглагольное существительное с предлогом, например:

As they scattered among the scrolling iron desk-legs, their brainless heads and swishing glabellae brushed at the ankles of the girls. (J.Updike. The centaur).

Рассыпавшись меж гнутых железных ножек парт, они своими безмозглыми головами ударяли девочек по ногам.

Еще примеры замены сложного предложения простым при переводе:

... I figured I probably wouldn't see him again till Christmas vacation started. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
... Я сообразил, что до начала рождественских каникул я его не увиже.

It was pretty nice to get back to my room, after I left old Spencer... (там же)
Приятно было от старика Спенсера попасть к себе в комнату.

It was so dark I couldn't see her. (там же)
Я ее в темноте не мог видеть.

Часто переводятся на русский язык простыми предложениями английские сложноподчиненные предложения, содержащие конструкцию it is / was ... that / two. "Данная закономерность прослеживается преимущественно при переводе придаточных определительных и придаточных обстоятельственных предложений" [Ольшанская Н.Л., Балаян Н.М., с. 71]. Например:

It was I who had attend the wearisome Press Conferences... (G.Greene. The Quite American).

Мне самому приходилось высиживать утомительные пресс-конференции.

It was just before the end of the war that she fell out of love with him. (S.Maugham. Theatre).

А незадолго до конца войны Джулия его разлюбила.

В первом примере предоставлен перевод придаточного определительного предложения, а во втором - придаточного обстоятельственного.

4. 4. Членение предложения.

Членение предложения, при котором одно исходное предложение (чаще сложное и реже простое) преобразуется в два (и более), также актуально для художественного перевода и обуславливается нормативными причинами.
Английские предложения могут быть перегружены информацией, объединяющей несколько относительно независимых мыслей. "Сохранять в переводе структуру подобных английских предложений нецелесообразно, т.к. подобная перегруженность предложения информацией не соответствует нормам русского языка" [Нешумаев И.В., с.122]. Например:

Caldwell's strange silhouette took ondignity, his shoulders - a little narrow for so large a creature - straightened, and he moved with such pressured stoic grace, that the limp was enrolled in his stride. (j.Updike. The centaur).

Причудливая фигура Колдуэлла исполнилась достоинства. Его плечи - узковатые для такого большого существа - расправились. Он шел со сдержанной стоической грацией, отчего хромота словно вливалась в его поступь.

Процесс членения сложного предложения на несколько самостоятельных является наиболее ярко выраженным случаем автономизации исходных структур, например, в драматических произведениях5:

Caesar: You have been growing up since the Sphinx introduced us the other night$ and you think you know more than I do already. (B.Shaw. Caesar and Cleopatra).

Цезарь: С тех пор как Сфинкс познакомил нас вчерашней ночью, ты выросла. И ты уже думаешь, что знаешь больше, чем я?

Здесь сложная синтаксическая конструкция "...; and..." трансформируется в 2 сложноподчиненных предложения "с расщеплением в самом слабом звене их связи, - перед точкой с запятой, указывающей на относительную независимость двух блоков" [Мизецкая В.Я., с.138].
Членение приводит к уменьшению длины предложения при переводе. Разбивки "громоздких" конструкций на самостоятельные элементы ведет и к упрощению структуры предложения. Например:

The inhabitants have been so long out of the world that, and manners and literature, they depend to a great extent on hearsay, and a function that in Hedes would be considered elaborate would doubtless be hailed by a Chicago beef-princess as "perhaps" a little facky". (F.Fitzgerald. The Diamond as Big as the Ritz).

Местные жители давным-давно отстали от мира сего, и хоть и очень стараются поспеть за модой, но живут большей частью понаслышке. Чикагской ветчиной принцессе их одежда, манеры и литературные вкусы, конечно, покажутся "как-то слегка прошлогодними".
Например, средняя длина предложения в авторском повествовании новеллы Дж.Фаулза "Башня из черного дерева" равна 17,5 слова, а в переводе на русский язык 14,6 слова; данные по новелле Ф.С.Фицджеральда "Алмазная гора" составляют соответственно 19,2 и 12,2 слова [Ольшанская Н.Л., Балаян Н.М., с.70].
Иногда при переводе приходится одновременно прибегать к членению и к объединению предложений. Так, в нижеследующем примере одно предложение подлинника членится на два, причем часть второй составляющей (clause) английского предложения переносится во второе (самостоятельное) предложение русского текста, т.е. объединяется с третьей составляющей. Это необходимо для достижения смыслового и синтаксического "равновесия" двух русских предложений:

You couldn't see the grandstand too hot, but you could hear them all yelling, deep and terrific on the Pencey Side, because practically the whole school except me was there... (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

Трибун я как следует разглядеть не мог, только слыхал, как там орут. На нашей стороне орали во всю глотку - там собралась вся школа, кроме меня...

Сказанное справедливо не только для контактных предложений, но и для контактных СФЕ (сверхфразовых единств), где одно СФЕ переводится двумя. Например:

The monkey was in bed - not his own basket, but Uncle Vita's big white bed, <...>. Uncle Vita, with some kind of pungent oil, was rubbing his chest. While he worked <...> have any luck again. (R.P.Warren. All the Kings Men).

Обезьянка лежала в постели - не в своей корзине, а посередине большой белой постели дяди Виты, обложенной подушками. <...> Дядя Вита каким-то остро пахнущим маслом растирал обезьянке грудь. <...> никогда не видать больше счастья.

Трансформацией обратной по сравнению с членением является объединение предложений, о которой речь пойдет дальше.

4. 5. Объединение предложений.

Объединение предложений заключается в преобразовании двух (или более) самостоятельных предложений в одно предложение. Например:

That was a long time ago. It seemed like fifty years ago. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

Это было давно - казалось, что прошло лет пятьдесят.

The only thing that worried me was our front door. It creaks like a bastard. (там же)

Одно меня беспокоило - наша парадная дверь скрипит как оголтелая.

Объединение предложений, сохраняя "информационную ценность и текстовую спаянность" [Матузкова Е.П., Шеховцева М.Д., Фролов А.А., с.83], приводит к компрессии высказывания:

He sat in Richard's dirty old leather chair, leaving her all of the white sofa. She did not sit, or eat, but prowled along the windows, holding her glass by its steam, her white pants taking long soundless strides, her hair almost floating behind her. (J.Updike. Marry Me).

Он сидел в грязном кожаном кресле Ричарда, оставив для Салли весь белый диван, но она не села и не стала есть, а бродила вдоль окон, держа в руке бокал, ее ноги в белых брюках бесшумно отмеряли длинные шаги, волосы чуть не летели сзади.

Church chimes, the chimes of lemon-yellow St. John's, sounded the hour. It was fine. (там же)

Часы на церкви - лимонно желтой церкви святого Иоганна - пробили пять ударов.

Примеры свидетельствуют о том, что компоненты актуального членения высказывания, несмотря на объединение внутренней структуры, остались неизменными, смысл передан без отклонений. Компрессия (свертывание) внутри компонентов актуального членения не вызвала каких-либо смысловых искажений, поскольку тема и рема при переводе сохранили свои функции.
Правда, если в полной фразе объединяется несколько сообщений и, соответственно, несколько рем, при переводе эти ремы нередко сливаются в одну.
Исходя из изложенного, можно говорить о том. Что перевода без потерь не бывает. Информационная теория перевода подтверждает это положение. "Перевод сохраняет лишь часть оригинала, в коммуникации с неиспользованием двух языков, как и в любой другой коммуникации, неизбежны потери" [Миньяр-Белоручаев Р.К., с.215].
Аналогично рассмотренным примерам в предыдущем разделе, объединение характерно не только предложениям,Ю но и СФЕ. Например:

Anne spent a year going to parties in the city, and got engaged. <...> was studying abroad. Anne quit going to parties, except an occasional party at the Landing in the summer. <...> she was pushing thirty. (R.P.Warren. All the King Men).

Анна год выезжала на балы и была помолвлена. <...>, а Адам учился за границей. На балы Анна уже не ездила - только изредка на летние вечеринки в Лендинге. <...> Ей было уже около тридцати.

Данный пример свидетельствует о возможности перевода двух текстовых единиц одной.

4. 6. Замена двусоставного предложения односоставным.

Будучи достаточно редким типом трансформации, она вызывается в художественном переводе системно-обусловленными причинами. Английское предложение, как правило, требует наличия в своем составе обоих главных членов. В русском языке двусоставность предложения необязательна, например:

It was delicious, the way my voice made her swirl, thrust, wag and whine. (J.Updike. The centaur).

Было так приятно, когда заслышав мой голос, она стала вертеться, юлить, вилять хвостом и визжать.

Еще пример:

I'm terribly sorry you should think that of me, Dr. Macphail. (S.Maughan)

Мне очень грустно, что вы считаете меня таким, доктор Макфэйл.

Сочетания, подобные "to be sorry", выражающие эмоциональное состояние или оценочные суждения субъекта выражаются глаголом-связкой to be и прилагательным или "претеритным причастием" [Князева Н.А., с.17], употребленными в предикативной функции. При переводе, как свидетельствует пример выше, возможно изменение всего предложения, содержащего подобное сочетание, в целом ("I am sorry"( "Мне жаль, мне грустно").

4. 7. Замена типа синтаксической связи.

Как в английском, так и в русском языке предложения могут соединяться друг с другом как при помощи сочинительной, так и при помощи подчинительной связи. "Однако в целом для русского языка более характерно преобладание сочинительных конструкций, в то время как в английском языке подчинение если не преобладает, то, во всяком случае, встречается чаще, чем в русском" [Бархударов Л.С., с.207]. Поэтому при переводе с английского языка на русский часто происходит замена подчинения предложений сочинением. Сравним:

We had strolled to the front yard where Dill stood looking down the street at the dreary face of the Radley Place. (H.Lee. To kill a Mockingbird).

Мы поплелись в палисаднике, Дилл выглянул на улицу и уставился на мрачный дом Рэдли.

I didn't sleep too long, because I think it was only around ten o'clock when I woke up. I felt pretty hungry, as soon as I had a cigarette. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

Спал я недолго, кажется, было часов десять, когда я проснулся. Выкурил сигарету и сразу почувствовал, как я проголодался.

Обращаем внимание, что замена подчинения сочинением в большинстве случаев сочетается с заменой союзной связи бессоюзной.
В следующем примере замена подчинения сочинением сочетается с трансформацией сложного предложения в простое с однородными сказуемыми:

Stradlater kept whistling 'Song of India' while he shaved. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Стрэйдлейтер брился и насвистывал "Индийскую песню".

Замена подчинительной связи сочинением (в том числе бессоюзным) может иметь место и в пределах простого предложения, как например:

... I lived in the Ossenburger Memorial Wing of the new dorms. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
... Я жил в корпусе имени Оссенбергера, в новом общежитии.

Одной из основных причин подобной трансформации является индивидуально-переводческая. Например:

Since my success had brought me many new friends, I began to see him more frequently. (S.Maugham. the razor's edge).
Благодаря успеху моих пьес у меня появилось много новых друзей, и мы стали встречаться чаще.

При переводе данного предложения можно было сохранить тип синтаксической связи, однакл, переводчик по собственному выбору употребил вместо сложноподчиненного сложносочиненное предложение.
Примером доминирования синтаксического начала в английском языке может служить частое употребление однородных членов предложения, соединенных союзом and, которые принадлежат к различным логическим планам [Левицкая Т., Фитерман А., 1971, с.13]. Например, в рассказе В.Сарояна "A Number of the Poor":

One summer I worked two months in a grocery store... It was a little store on Grove Street in the slums. The people who came to the store were all interesting and poor.

Как-то летом я работал продавцом в бакалейной лавке... Это была лавчонка на Гроув Стрит, в районе трущоб, и все покупатели были бедняки, но зато очень интересные люди.

Прилагательные interesting и poor относятся к разным логическим планам; в английском предложении они "сцеплены" союзом and, а в переводе приходится их разъединить и даже противопоставить друг другу, столь велика в данном случае их логическая несовместимость.
Но изменение синтаксической связи при переводе осуществляется не только на уровне предложения или словосочетания, но и на уровне фраз (СФЕ).
По данным В.Сгалла [Сгалл В., с.833], 60 % межфразовых связей можно трансформировать в сочинительную связь, 10 % - в аппозитивную и только 4 % - в подчинительную. (20 % представляют собой границы между повествовательными и иными коммуникативными типами предложений). Сравнение оригинала и перевода "Marry Me" и "Давай поженимся" Дж.Апдайка, произведенное лингвистами Е.П.Матузковой, М.Д.Шеховцевой и А.А.Фроловым, показало, что в подавляющем большинстве межфразовые связи оригинала "рассматриваются переводчиком как потенциально сочинительные, ибо объединение двух английских предложений в одно или перераспределение внутрифразовых связей идет по линии экспликации координационыых отношений" [Матузкова Е.П., Шеховцева М.Д., Фролов А.А., с.84].
Например, "Бойня № 5" К.Воннегута представляет собой повествование от 1-го лица, в котором, соответственно, много разговорных элементов, реализуемых в основном на лексическом и грамматическом уровнях. Компенсируя невозможность сохранить все эти явления, переводчик широко использует присоединительные конструкции, придающие высказыванию характер спонтанности, додумывания в процессе говорения, что свойственно звучащей речи. Сравним:

Prisoners of war from many lands came together that morning at such and such a place in Presden. (K.Vonnengut. Slaughterhouse Five).
А военнопленных из многих стран собрали в то утро в определенном месте, в Дрездене.

I was there. O'Hara was there. (там же)
И я был там. И О'Хара там был.

В переводах порой даже абзацы начинаются с союзов.

They laughed and laughed... (там же)
И они хохотали, хохотали, хохотали вовсю.

Montana screamed and screamed.
И Монтана завизжала. Она визжала, не умолкая.

I think of how useless the Dresden part of my memory has been...
И я думаю: до чего бесполезны все мои воспоминания о Дрездене...

Присоединительные связи, использованные в последнем примере, также усиливают когезию текста: если в оригинальном тексте она часто осуществляется за счет анафоричных заместителей, лексических повторов, то здесь центр тяжести перемещен в синтаксис.

4. 8. Изменение АЧП при переводе.

Точность освоения образной системы оригинала переводчиком зависит от адекватного воспроизведения структуры выражаемого в предложении суждения, т.е. актуального членения предложения. При этом важнейшим фактором, обеспечивающим распределение коммуникативных функций между членами предложения, является порядок слов.
В специальной литературе традиционным стало противопоставление свободного порядка слов в русском языке и фиксированного в английском. Вместе с тем сопоставительный анализ некоторых инверсионных структур англоязычном и русскоязычном текстах свидетельствует как о преувеличении фиксированности английского словопорядка, так и о переоценке позиционной свободы слов в предложении русского языка. Различное соотношение формального и актуального членения в предложении русского и английского языков проявляется в различной функциональной нагруженности словопорядка. Если в английском языке порядок слов прежде всего направлен на выражение коммуникативного типа предложения и определение грамматических отношений между его членами6, то в русском доминантными функциями словопорядка являются связующая и ремовыделительная [Шевякова В.Е., с.36]. Изменение традиционного порядка слов как в англоязычном, так и в русскоязычном текстах способствует осуществлению позиционной контактности предложений в художественном произведении, направленно на выражение эмфазы, ритмизацию повествования.
Значительными эмфатическими возможностями и в русском, я в англйском языке обладает фразоначальная инверсия.
Несохранение фразоначального положения дополнения в переводе встречается довольно часто, когда инверсия в английском предложении обусловлена соображениями позиционной контактности элементов и не служит целям эмфазы:

...But for this apparently he had no inclination. (S.Maugham. Theatre).

Но, по-видимому, Роджер не имел ни малейшей склонности к театру.

Фразоначальная инверсия сказуемого в переводе на русский язык, как правило, не сохраняется. Ни один из 33 примеров фразоначальной инверсии сказуемого, полученных Н.Л.Ольшанской и Н.М.Балаян в результате сплошного анализа романов Дж.Голсуорси "Собственник", Гр.Грина "Тихий американец" и С.Моема ""Театр" не переводится на русский язык аналогичными грамматическими средствами. В частности, инвертированный предикативный член составного именного сказуемого обычно ставится в конец русского предложения в связи с достаточной эмфаричностью конечной позиции в русском языке (18 случаев) [Ольшанская Н.Л., Балаян Н.М., с.74]. Например:

Indulgent and severe was her look. (J.Galsworthy. The Man of Property).
Взгляд ее был снисходителен и строг.

What muga men are. (S.Maugham. Theatre).
До чего же мужчины глупы!

Стилистически значимую позицию в переводе традиционно занимают и фразоначальные обстоятельства образа и степени действия, т.е. в русском предложении они располагаются либо в начале, либо после глагола сказуемого (18 из 25 примеров). И во втором случае, мы имеем дело с синтаксической трансформацией. Например:

And fast into this perilous gulf of night walked Bossiney. (J.Galsworthy. The Man of Property).

И Босини шел быстро, прямо в волны ночи, грозившей бедой.

При переводе нередко имеет место также явление изменения порядка следования частей сложного предложения - главного и придаточного предложения. Например:

If he ever gets married, his own wife'll probably call him "Ackley". (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

Наверное, и жена будет звать его "Экли", если только он когда-нибудь женится.

В английском языке придаточное предложение предшествует главному, в русском же переводе - наоборот. Встречаются и противоположные случаи. В следующих двух примерах в английском предложении главное предшествует придаточному, в русском же переводе порядок следования предложений меняется и одновременно сложноподчиненное предложение меняется на сложносочиненное, т.е. перестановка сопровождается характерной для перевода с английского языка на русский заменой типа синтаксической связи:

The silver saucer clattered when he replaced the pitcher. (H.Lee. To kill a Mockingbird).

Он быстро поставил кувшин, даже серебряная подставка звякнула.

He took another look at my hat while he was cleaning them. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).

Он их чистил, а сам смотрел на мою шапку.

И наконец, перестановке могут подвергаться и самостоятельные предложения в строе текста. В качестве примера рассмотрим нижеследующий:

"You goin' to court this morning?" asked Jem. We had strolled over. (H.Lee. To kill a Mockingbird).

Мы подошли к ее забору: - Вы в суд пойдете? - спросил Джим.

Здесь необходимость перестановки вызвана тем, что форма Past Perfect во втором предложении английского текста выражает значение предшествования данного действия действию, обозначаемому в первом предложении. Поскольку русская форма пошли не выражает этого значения, сохранение исходного порядка следования предложений в переводе привело бы к смысловому искажению (действие, обозначаемое глаголом подошли, воспринималось бы как последующее, а не предшествующее действию, обозначаемому глаголом спросил), отсюда необходимость перестановки предложений.

В целом анализ даже ограниченного количества примеров свидетельствует о том, что
АЧП, будучи важным элементом ритмо- и стилеобразования, выполняя связующую функцию в художественном тексте, обусловлено прежде всего типологическими особенностями языка, его грамматическими правилами. Данная обусловленность прослеживается "в распределении всех качественных и количественных параметров предложения и определяет различия образных систем оригинального текста и его перевода" [Ольшанская Н.Л., Балаян Н.М., с.75].
1 Комиссаров В.Н. "Теория перевода" - М. 1990 с.95.
2 Бархударов Л.С. "Язык и перевод" - М.1975 с.6
3 Известный американский лингвист З.Хэррис определяет "уместное слово" как "The main word to occur with the particular other words... in the given culture or subject mater".
4 См., например: Л.С.Бархударов, Д.А.Штелин. Грамматика английского языка §§ 229, 232 - 234.
5 См. подробнее: Мизецкая В.Я., с.138 - 139.
6 О смещении понятий "фиксированность" и "грамматинализированность" порядка слов см.: Шевякова В.Е., с.38.

Вид работы:
Количество листов:
Вид проверки на плагиат:
Процент уникальности: %